Потерянная Россия
Шрифт:
В полночь на 7 июля я получил первую телеграмму о прорыве русских войск на Тарнопольском направлении. 8–9 июля этот прорыв развертывается в решительное наступление, во время которого наши войска, «не проявляя в массе должной устойчивости, а местами не выполняя боевых приказов, продолжали уходить все стремительнее». На Западном фронте у Деникина удачно начатая операция у Крево заканчивается 10 июля ничем, ибо развить первоначальный успех помешала та же неустойчивость и моральная слабость некоторых частей.
Осенью 1914 года армии Самсонова [63] и Ренненкампфа [64] в Восточной Пруссии за несколько дней были не только наголову разбиты, но и почти уничтожены как боеспособные единицы. В 1915 году русские войска с вершин Карпат и от Перемышля в Западной Галиции откатились назад почти до границ России. Тогда же со сказочной быстротой русская армия потеряла Варшаву и весь крепостной район Царства Польского. Но тогда о разгроме печатались короткие сухие сообщения из Ставки великого
63
Самсонов Александр Васильевич (1859–1914) — генерал от кавалерии (1910). С 1907 г. наказной атаман Войска Донского. С 1909 г. туркестанский генерал-губернатор и командующий войсками Туркестанского военного округа. В начале 1-й мировой войны во главе 2-й армии потерпел поражение. При выходе из окружения Самсонов погиб (вероятно, застрелился).
64
Ренненкампф Павел Карлович (1854–1918) — генерал от кавалерии (1910). В 1-ю мировую войну командующий армией (до октября 1915 г., когда по собственному рапорту ушел в отставку). В марте 1918 г. арестован большевиками и за отказ поступить на службу в Красную армию убит
65
Николай Николаевич Младший (1856–1929) — великий князь, генерал-адъютант, генерал от кавалерии (1901). В 1905–1914 гг. главнокомандующий войсками гвардии и Петербургского военного округа. В 1914–1915 гг. Верховный главнокомандующий Вооруженными силами России. С 1920 г. в эмиграции, где считался одним из претендентов на российский престол.
Теперь все было по — другому. При первом германском ударе на фронт вся страна закричала от боли. И прежде всего о своих болях и язвах заговорил откровенно сам фронт, иногда даже слишком громко и слишком сгущая краски. 9 июля, на третий день прорыва у Тарнополя, Временное правительство, Верховный главнокомандующий, тогда еще Брусилов [66] , ВЦИК Советов и Исполнительный комитет съезда крестьянских депутатов одновременно получили телеграмму от комитета Юго — Западного фронта, комитета и комиссара 11–й армии (где развивался прорыв) [67] : «Начавшееся 6 июля германское наступление разрастается в неизмеримое бедствие. В настроении частей, двинутых недавно вперед геройскими усилиями сознательного меньшинства, определился резкий гибельный перелом. Наступательный порывбыстро исчерпался. Большинство частей находятся в состоянии все разрастающегося разложения. Уговоры и убеждения потеряли силу. На них отвечают угрозами, а иногда и расстрелом. Некоторые части самовольно уходят с позиций, даже не дожидаясь подхода противника. Были случаи, что отданные приказания — спешно выступить на поддержку — обсуждались часами на митингах. При первых выстрелах неприятеля части нередко бросают позиции. На протяжении сотни верст тыла тянутся вереницы беглецов с ружьями и без них, здоровых, потерявших всякий стыд, чувствующих себя совершенно безнаказанными. Иногда так отходят целые части. Члены армейского и фронтового комитетов, а также комиссары единодушно признают, что положение требует самых крайних мер и усилий, ибо нельзя останавливаться ни перед чем, чтобы спасти революцию от гибели. Сегодня Главнокомандующим Юго — Западного фронта (только что на эту должность назначенный мной генерал Корнилов. — А. К.)и командармом 11–й армии, с согласия комиссаров и комитетов, изданы приказы о стрельбе по бегущим. Пусть вся страна знает всю правду о совершающихся здесь событиях. Пусть она содрогнется и найдет в себе решимость беспощадно обрушиться на всех, кто малодушием губит и предает родину и революцию».
66
Брусилов Алексей Алексеевич (1853–1926) — генерал от кавалерии (1912). В 1916 г., командуя армиями Юго-Западного фронта, провел успешное наступление (Брусиловский прорыв), приведшее к разгрому австро-венгерских войск. В мае-июле 1917 г. Верховный главнокомандующий, военный советник Временного правительства. С 1920 г. в Красной армии
67
Я привожу содержание этой телеграммы, ибо она хорошо иллюстрирует все только что мною рассказанное.
Подписавшие эту знаменательную телеграмму представители комитетов — все были члены левых, социалистических партий, и некоторые из них только что после амнистии Временного правительства вернулись с каторги из Сибири.
Такого же рода телеграммы мы в Петербурге стали получать со всех концов фронта ежедневно. В тылах, в самой стране настроения напряженной тревоги за Родину и воли к борьбе с развалом встретили немедленный отклик. Советы, городские думы, прочие общественные организации заговорили также совсем новым и государственным языком.
Для расшатанных, переутомленных, обескровленных войск наступательные операции лекарство совершенно необходимое, но лекарство чрезвычайно сильно действующее и потому опасное. Вспомним, что за три месяца перед этим во Франции — в стране с твердо налаженным государственным укладом, никакими революционными судорогами тогда не расшатанной, — знаменитое по своей неудаче апрельское наступление генералиссимуса Нивеля [68] закончилось жесточайшим разгромом и немедленным бунтом в войсках [69] . Впоследствии сам тогдашний военный министр Пенлеве [70] рассказал в печати о той тревожной ночи, когда ему стало известно, что одна из дивизий готовится идти на Париж. А через три месяца после Тарнопольского прорыва не только австрийская армия совершенно уже разложились, но и в самой Германии во флоте вспыхнули первые весьма серьезные беспорядки.
68
Нивелъ Робер Жорж (1856–1924) — главнокомандующий французской армии в 1916–1917 гг
69
Весь ход летней кампании 1917 г. развернулся бы совсем иначе, если бы в действиях союзников (Англии, России и Франции) была некоторая большая согласованность. Например, то же французское наступление, согласованное с русским, кончилось бы совсем иначе, особенно если бы английское командование поддержало нас, как было обещано, но… не исполнено.
70
Пенлеве Поль (1863–1933) — французский математик, государственный и политический деятель. В 1915–1916 гг. министр просвещения и изобретений. В 1917 г. военный мйнистр, премьер-министр. В 1925–1929 гг. премьер-министр, военный министр, министр финансов. В 1930–1933 гг. министр авиации.
Потрясенную даже кратким наступлением русскую армию нужно было привести в себя. Задуманный на общесоюзнической конференции в январе месяце в СПб план генерального наступления на нашем фронте стал, конечно, утопией. Между тем Ставка Брусилова продолжала по инерции вести операции по январскому плану. При расстройстве фронта получалась не строго рассчитанная, быстро развертывающаяся ударная операция, а ряд отдельных, ничем между собой во времени почти не связанных, наступательных эпизодов, дававших неприятелю полную возможность переброски войск. Поэтому еще до Тарнопольского прорыва проездом с Западного фронта от генерала Деникина в Петербург, во время большевистского восстания, я заехал ночью в Ставку в Могилев к генералу Брусилову и настаивал перед Верховным главнокомандующим на необходимости приостановить наступление.
Тут же, в беседе с Брусиловым, ввиду тревожных настроений и возможности разных эксцессов, мы решили подтянуть с фронта в район Ставки один из конных корпусов, который в случае надобности можно было бы двинуть в любом направлении — к фронту или к столице.
Я вспомнил об этом эпизоде с вызовом корпуса не случайно. Намеченному в результате моего с Брусиловым ночного разговора к вызову корпусу как раз и суждено было превратиться в скором времени в физическое оружие борьбы военных заговорщиков с Временным правительством.
Для того чтобы покончить с общим положением на фронте после германского контрнаступления, здесь же отмечу, что начавшееся 6 июля стремительное отступление русских армий продолжалось не долго. Новая психология страны, молодой патриотизм демократических организаций и беззаветная самоотверженность командного состава сделали почти чудо. 17 июля я получил рапорт комиссара Северного фронта о том, что после потери предмостных укреплений под Иксюолем — «настроение в рядах войск, по мере приближения к родной земле, резко меняется». А 27 июля последовал с Галицийского Юго — Западного фронта рапорт главнокомандующего генерала Балуева [71] : отступление окончательно приостановлено и положение армии упрочено. Сам новый Верховный главнокомандующий генерал Корнилов, делая 3 августа свой первый доклад в заседании Временного правительства, дал успокоительную картину общего положения на фронте и сообщил о своем намерении вскоре частично возобновить наступлениев Галиции.
71
Балуев Петр Семенович (1857–1923) — генерал от инфантерии, командующий Западным фронтом
Я напомнил об остропатриотических, напряженных переживаниях России в июле — августе 1917 года для того, чтобы понятнее стала вся работа сторонников военного переворота по психологической подготовке их атаки на власть.
Подготовка эта заключалась —
1) в сознательном преувеличении остроты переживаемых и без того тяжких испытаний русской армии.
2) в предъявлении правительству демагогически преувеличенных и явно неисполнимых требований для восстановления дисциплины,
3) в травле всех демократических армейских организаций, наконец,
4) в открытой газетной кампании в пользу генерала Корнилова, как «единственного» и возможного «спасителя России».
Эта демагогическая кампания возбуждения в определенных кругах общества патриотического негодования не только не слабела вместе с успокоением на фронте, а наоборот — крепла. И при действительно обостренном тогда в стране чувстве патриотизма игра на больных чувствах ущемленного национального достоинства давала заговорщикам превосходные результаты.
К середине августа обе столицы были уже достаточно насыщены различными конспиративными военными и штатскими организациями. Тогда практическая подготовка самого осуществления переворота во имя диктатуры генерала Л. Г. Корнилова пошла полным ходом.