Потерянная

Ливадный Андрей Львович

Но что произойдет, когда в ядре звезды истощаться запасы водорода? Ответ на это знал любой, кто хоть сколь-нибудь интересовался теорией эволюции звезд. Тогда реакция водородного синтеза сместиться от ядра наружу, в газовую оболочку звезды. Это в свою очередь вызовет ее чудовищное «распухание», и, – как ни парадоксально, – охлаждение и покраснение. По известным Эллис прогнозам это должно было произойти с Солнцем через полтора-два миллиарда лет после ее рождения. Солнце увеличиться в размерах до двух тысяч раз и превратиться в красного гиганта с горячим, плотным ядром, окруженным раздутой, покрасневшей газовой оболочкой, которая,

расширяясь, поглотит орбиты Меркурия и Венеры.

«Не в такую ли систему привел «Антей» тот дрейф, которым так самоотверженно пытался управлять ЭКАЛ?…» – подумала Эллис, переключая внимание на изуродованную корму космического корабля.

В кроваво-красном свете повисшей в пространстве позади «Антея» звезды, ее глазам предстала удручающая и безрадостная картина.

На том месте, где раньше располагались реакторные отсеки, узкоапетурные фотонные пушки и сращенный с ними фотонный отражатель сейчас сиротливо торчало несколько огарков мощных крепежных опор, вокруг которых дыбились оплавленные и покореженные огрызки бронеплит бывшей обшивки, да еще размотавшиеся витки страховочных тросов удерживали за обрубком кормы несколько больших, бесформенных обломков.

Она перевела взгляд чуть выше и правее.

Единственный посадочный модуль «Антея» стоял, неуклюже накренясь, на обнажившихся в результате взрыва плитах ангара. Его внешний вид не давал никаких поводов для оптимизма, – все внешние коммуникации снесены, обшивка местами покрыта остекленевшими язвами ядерных ожогов, стыковочные узлы деформированы. Один край модуля оторвало от площадки все той же безумной силой, что искалечила «Антей» и швырнула его в бездну пространственно-временной аномалии, и теперь многотонная конструкция держалась лишь на двух деформированных стыковочных узлах, словно впившись ими в уцелевшую стену ангара.

Эллис не стала связываться с ЭКАЛом. Она и без него отлично понимала, что автономный энергетический запас модуля – это единственный шанс для нее и для всего корабля. Поэтому, подергав фал и убедившись, что он прочно закреплен за скобу, Эллис отключила магнитные подошвы сапог и, оттолкнувшись от края провала, прыгнула в бездну…

* * *

Поначалу ее охватил панический ужас, когда спасительный срез спирального коридора вдруг начал стремительно удаляться, вместе с цилиндрической, тупоносой громадой «Антея», – Эллис на миг показалось, что фал сейчас оборвется, и она навсегда станет добычей хищной, прожорливой Бездны, что расплескалась вокруг, подавляя психику своей бесконечностью. Багровый, пылающий шар звезды несколько раз проплыл в поле ее зрения, но это хаотичное, паническое вращение длилось не больше нескольких секунд, – почти тот час сработал микропроцессор ее скафандра, и за спиной Эллис включился реактивный ранцевый двигатель. Несколько коротких сполохов остановили вращение ее тела, а затем мощный, рассчитанный компьютером скафандра импульс толкнул ее через провал пустоты к обезображенному ангару «Антея», где, накренясь, застыл посадочный модуль.

Когда магнитные подошвы ее скафандра наконец коснулись опаленного пола ангара, Эллис казалось, что она прожила целую жизнь, болтаясь в тошнотворной, пугающей бездне открытого космического пространства.

Но ее отчаянный прыжок был вознагражден, – один из трех расположенных в днище посадочного модуля аварийных люков практически не пострадал, и она без особых

усилий сумела открыть его, и попасть на борт спускаемого аппарата.

Здесь было тесно, темно и тихо. Включив фонари гермошлема Эллис отрегулировала фокусировку и, отсоединив фал, который тонкой нитью протянулся от черного провала изуродованной кормы к взломанному ангару, прошла по короткому коридору в рубку управления посадочным модулем.

Ее измученное сердце радостно дрогнуло, когда она увидела на темном пульте управления две изумрудные искры работающего резерва. Накопители модуля были полны. Он ждал своего часа, и вот он пришел…

– ЭКАЛ, модуль включен в бортовую сеть? – спросила Эллис, активируя пульт.

– Да, Эллис. Если ты прикажешь его компьютеру переключить питание на «Антей», то я получу необходимую энергию. Позже можно будет развернуть секции солнечных батарей, прямо на обшивке «Антея». – обнадежил ее голос. – Мне нужен лишь первичный запас энергии, для запуска основных систем корабля. Потом эти затраты будут восполнены.

– Сейчас ты получишь энергию, ЭКАЛ… – пообещала она, нажимая затянутыми в гермопластик пальцами соответствующие сенсоры на пульте управления модулем.

– Эллис? – Вторгся в ее сознание осторожный голос ЭКАЛа.

– Да? – отозвалась она. – Я слушаю.

– Я нашел почти все звездные ориентиры. – Внезапно сообщил бортовой компьютер. – Положение звезд сильно изменилось. Но экстраполяция позволила опознать их.

– И что?! – Бросив работу Эллис напряглась. – Говори ЭКАЛ! – потребовала она.

– «Антей» в границах Солнечной системы, Эллис. – доверительно сообщил голос. – Этот красный гигант, что висит за кормой, – эволюционировавшие Солнце. Сейчас я наблюдаю Венеру и Землю, которые изменили свои орбиты. Меркурия больше нет. Его орбиту поглотила фотосфера Солнца… – монотонный глас бортового кибермозга вдруг отдалился словно уши Эллис заложило ватой…

Сказать что это сообщение потрясло ее, – значит не сказать ничего. Некоторое время она не могла ни говорить, ни дышать, словно ее парализовало.

Наконец она медленно подняла голову в гермошлеме и почему-то глядя в потолок модуля спросила дрожащим, упавшим голосом:

– ЭКАЛ, сколько же прошло времени?!

– По моим подсчетам, сделанным на основе изменения рисунка созвездий, – чуть больше трех миллиардов лет. – Бесстрастно заключил голос.

* * *

Ходовая рубка тонула в полумраке.

На пультах управления лениво перемигивались контрольные огни, складываясь в привычные геометрические узоры. Эллис сидела, облокотившись о наклонную навигационную панель, и задумчиво смотрела в расплескавшуюся на обзорном экране звездную бездну.

За два месяца, что прошли с момента ее пробуждения, многое изменилось, как внутри корабля, так и в душе самой Эллис Хойланд.

Она уже оправилась от физического недомогания после долгого низкотемпературного сна, но ее лицо, вопреки хорошему самочувствию, еще больше похудело и осунулось, а под глазами залегли синеватые тени.

Слишком много ей пришлось понять, и пережить за столь короткий срок. Она видела такое, что впору было сойти с ума…

Эти ирреальные, фантасмагорические картины постоянно присутствовали и на экранах, и в ее душе, создавая некий психологический прессинг, живо напоминая о том, сколь далеко и безвозвратно то прошлое, в котором она когда-то жила.