Потерянная
Шрифт:
У старых деревьев ветки толстые, их подперли деревяшками. А деревца помоложе сами торчат, как веники. Видно – умелые руки любовно обрезали ветки, чтоб те скорее достигли плодоносного возраста, окопали.
Уверенности у меня прибавилось. Жители, которые бережно заботятся о кустах, непременно должны быть добродушными. И уж конечно окажут посильную помощь потерявшейся путнице.
Тропа стала шире, деревья ниже, трава превратилась в кудрявый спорыш. Наконец роща кончилась, и передо мной открылось пшеничное поле.
Высокие
Пришлось оставить спасительную тень и двинуться сквозь пшеницу. В прокаленном мареве пахнет соломой, в зарослях стрекочет то ли кузнечик, то ли еще кто-то. Воздух тяжелый, и солнце палит, но душа ликует.
Через каждые три шага холмики кротовых нор, слишком больших для обычных кротов. Приходится перепрыгивать. Под ногами шмыгают разжиревшие мыши.
Впереди замаячили коренастые фигуры мужчин и женщин, я подошла ближе и присмотрелась.
Те, что впереди, – орудуют косами. Лезвия срезают тонкие стебли, оставляя у земли невысокие черенки. Другие следуют за ними на почтительном расстоянии, укладывают пшеницу аккуратными рядами и вяжут в снопы.
– Точно, – прошептала я. – Как и думала. Фермеры. Добродушные фермеры.
Вскинув ладони в приветственном жесте, я направилась к ним.
Глава 2
Первой мое приближение заметила толстая баба с пучком соломы в кулаке. Она приглядывалась и щурилась, пока я прыгала через кротовые норы. В конце концов, баба бросила солому и приложила ладонь козырьком ко лбу. Глаза медленно округлились, она подхватила подол юбки и истошно заорала:
– Эльфы! Чертовы эльфы вернулись!
Потом резко развернулась и бросилась убегать через выкошенное поле.
Я уронила руки и застыла, оттопырив уши. Горячий ветер буквально скребет кожу, треплет волосы, в лицо летят остатки соломы.
– Мне… мне помощь нужна, – пробормотала я изумленно.
Тут же поняла, как глупо это прозвучало.
Работяги на секунду замерли в замахе, приглядываясь ко мне. Лица хмурые и настороженные.
Женщины еще секунду смотрели на меня, потом с поросячьим визгом крутанулись и кинулись вслед за первой. Мужчины хором взревели и ринулись на меня.
Мелькнула запоздалая мысль – надо бежать обратно в рощу, а не стоять истуканом посреди поля. Но ноги словно приросли к земле. Я выпучила глаза, наблюдая, как приближается толпа разъяренных мужиков. Когда наконец смогла шевелиться, фермеры окружили меня плотным кольцом и наставили острия кос прямо в живот.
Я мысленно выругалась. Конечно, только мне могло прийти в голову, что фермеры раскроют объятия непонятно кому. Рожи перекошенные, носы картошками – такими только малышей пугать.
Чтобы не раздражать незнакомцев, пришлось поднять руки над головой.
– Я с миром, – сказала как можно дружелюбней. – Я вам не враг.
Рыжий мужик со шрамом на щеке замахнулся косой и оскалил гнилые зубы.
– Заткнись, мерзкая тварь! – проревел он басом. – Не враг, ишь ты! Незамеченной решила пройти? Ничего, Старейшина решит, что с тобой делать.
Он выставил лезвие перед собой, медленно обошел, не сводя с меня злого взгляда. Остальные замерли с поднятыми косами. Пока я таращилась на фермеров, мужик прошмыгнул за спину и скрутил руки колючей веревкой, при этом умудрился удержать черенок косы. Затем бесцеремонно толкнул в спину и проорал:
– В деревню ее, под замок!
Я зажмурилась. Перед глазами поплыли цветные круги, в ушах зазвенело. Самое время взмолиться каким-нибудь богам, но, как назло, ни одного не помню.
Когда открыла глаза – почему-то стало еще страшней. Вокруг угрюмые фермеры со сверкающими косами и растворяться, как дурной сон, не намерены.
В животе похолодело, по спине пробежала холодная струйка и растаяла где-то внизу. Мужики сверлят глазами и качают остриями над землей. Если с размаху ударят – голова с плеч.
Я нерешительно шагнула, но споткнулась о сухой корень. Ноги резко поджались и аккуратно спружинили, будто обладают собственным разумом. Я выпрямилась и опустила изумленный взгляд на стопы.
Мужик гаркнул прямо в ухо:
– Шевелись, тварь!
Мое самообладание пошатнулось, я сдавленно выдохнула и покосилась на фермеров, которые издалека казались такими дружелюбными. Пальцы затрясло мелкой дрожью, я сжала кулаки, понимая – нельзя выдавать страха. И уши прижимать тоже нельзя.
Я нервно сглотнула, проталкивая комок в горле. Рыжий поднес лезвие к самому носу.
– Ну, пошла! Тебе два раза повторять надо? – заорал он в нетерпении.
Я подчинилась.
Пока шли, незаметно рассматривала фермеров. Кожа бронзовая от солнца, могучие тела закрыты рубахами. Бороды настолько длинные, что можно заплетать. В глазах чернота, смотрят враждебно, будто я что-то украла. Рыжего слушают – значит, главный.
Руки быстро затекли в неестественном положении. Попробовала растянуть узел, но сухая веревка лишь сильнее впилась в кожу. Я в бессилии закусила губу.
Пытаясь выглядеть бесстрашной, я выпрямила спину, голову подняла. Рыжий заметил и больно ткнул черенком в плечо.
– Не выделывайся, эльф, – сказал он и поскреб пальцами подбородок. – Старейшина быстро собьет с тебя спесь.
Клочки смелости моментально испарились.
– За что? – вырвалось у меня.
Мужик не ответил, только многозначительно гыкнул, губы расползлись в ухмылке, обнажив гнилые зубы. Я отвела взгляд, чтобы не видеть мерзкой рожи.
Мы пересекли поле и вошли в деревню. В нос ударил запах тухлятины и навоза. Я скривилась, щеки сами надулись, стараясь сдержать дурноту.