Потерянное озеро
Шрифт:
– Хорошо, что же ты собираешься делать?
– Еще не придумала, – ответила старушка. – Ведь в прошлом году мы не знали, что это будет наше последнее лето, поэтому ничего не предпринимали. А окончание надо как-то отметить.
Эби встала:
– Селма, Буладина… Вы здесь!
Она только вчера звонила им, чтобы отменить заказ. И все-таки приехали двое из троих человек, хранивших верность пансионату, – можно сказать, старожилы, проводившие здесь каждое лето. Эби даже посмотрела на дверь: а вдруг она откроется, и появится третий – Джек. Но нет, никто больше не вошел.
– Буладина позвонила мне сразу после того, как вы отменили заказ. Она
– Ну да, я же не могу сесть за руль, – пояснила Буладина. – В прошлом году у меня отобрали права.
– Очень жаль, – посочувствовала Эби.
Буладина Уорд – самая старшая из ее постоянных гостей, ей уже перевалило за восемьдесят. Годы согнули ее в дугу, скрутили, как лист папоротника, и ей приходилось выставлять голову вперед при ходьбе. Когда-то Буладина наведывалась в пансионат вместе с мужем Чарли, который, как и она, был профессором. Несколько лет назад у него обнаружилась болезнь Альцгеймера, и сейчас он жил в доме престарелых. С тех пор Буладина приезжала одна. Она была безмятежна, как сама природа, и в ее южном говорке будто шелестели пески древнего морского дна. Селма была полной противоположностью: высокая, чопорная, всегда в боевой раскраске. Странная парочка. Буладина непонятно почему однажды решила, что Селма чуть ли не лучшая ее подруга. Та решительно с этим не соглашалась. Но Буладине было наплевать.
– Подумаешь, пустяки, – заявила Буладина, уставив узловатый скрюченный палец на Селму, – и чего поднимать такой шум? Тебе все равно по пути.
– Ничего подобного. Я живу в Меридиане. В штате Миссисипи. А ты в Спартанберге. Это Южная Каролина. Где ж тут по пути?
– Да ладно, тебе все равно делать нечего.
– Это тебе делать нечего, ты старуха. А мне нужно искать нового мужа.
Селме стукнуло шестьдесят пять, но она утверждала, что ей всего пятьдесят, и хвасталась, будто знает мужчин как облупленных. Впрочем, она уже семь раз побывала замужем, и напрашивался вывод, что мужчины для нее по-прежнему терра инкогнита. Селма славилась тем, что флиртовала со всеми отдыхавшими здесь представителями сильного пола, флиртовала открыто и бесцеремонно – по привычке. Так птичка при падении машет крылышками не задумываясь. В пансионат «Потерянное озеро» Селма впервые приехала тридцать лет назад с третьим мужем. Скоро она с ним рассталась, как и со всеми остальными, но в пансионате неизменно появлялась каждый год. По какой причине, бог весть. Незаметно было, чтобы она здесь наслаждалась жизнью.
Буладина подошла к стойке регистрации.
– По дороге мы заскочили в город прикупить кое-какие припасы, – сказала она.
– Под кое-какими припасами она подразумевает шесть бутылок вина, – прокомментировала Селма.
Буладина водрузила сумочку на стойку и с глубоким вздохом оперлась на нее:
– Я кое-кому успела рассказать, что вы продаете пансионат, и все очень удивлялись.
– О, – отозвалась Эби, – это, наверное, потому, что я никому, кроме вас, об этом не говорила.
Буладина посмотрела на нее с любопытством. Глаза ее были мутны, как магические кристаллы астрологов и предсказателей.
– Это что, секрет?
– Уже нет, – сухо заметила Селма.
Она все еще стояла у входа и в любую минуту готова была сорваться с места.
– Никакого секрета нет, – сказала Эби. – Просто все произошло очень быстро. И честное слово, вряд ли кому-то в городе это интересно, во всяком случае теперь. Я имею в виду наше озеро. Самый большой доход городу приносит аквапарк. От «Потерянного озера» мало толку. И застройка здесь, вероятно, пойдет городу только на пользу.
– И что вы собираетесь делать? – спросила Буладина.
– Составлять опись имущества. Надо подумать, куда перебраться, где разместить все это барахло. А потом, может быть, я куда-нибудь съезжу. Мы с Джорджем всегда хотели еще раз побывать в Европе.
Буладина фыркнула:
– Представляю, что на это скажет Лизетта.
– Она не хочет уезжать.
Эби снова бросила взгляд на дверь в надежде, что еще кто-нибудь войдет.
– Если вы ждете Джека, то он с нами не приехал, – сказала Буладина.
– Только его мне в машине не хватало, – добавила Селма.
Эби обернулась к стене, где висела доска с ключами. Она только сейчас поняла, насколько важен был приезд Джека. Она уже закидывала на этот счет удочку. Но Джек, несмотря на все его удивительные качества, тонкие намеки понимал не всегда. Надо было выражаться яснее. А ведь это ее последний шанс… Эби сняла два ключа с тяжелыми медными брелоками.
– Держите ключи, занимайте те же домики, что и всегда. Сейчас принесу постельное белье. Предупреждаю честно, прибраться я там не успела.
Селма подошла и протянула руку за ключом:
– Да-а, наше последнее лето здесь и вправду обещает быть особенным.
Буладина тоже взяла свой ключ и ухватилась за сумочку:
– Селма, тебе когда-нибудь говорили, что ты слишком много жалуешься?
– Нет, не говорили.
– Враки.
– Значит, вот такое у меня будет лето? – возмутилась Селма. – Мне придется выслушивать грубости от таких, как ты?
– От таких, как я? А ты кто такая? Принцесса египетская?
– Берегись, старуха, смотри, как бы я не бросила тебя здесь одну.
– Никуда не денешься, – сказала Буладина, порылась в сумочке и вынула связку ключей. – Ключики от машины у меня.
– Как они к тебе попали?
Буладина захихикала и пошла к двери.
– Послушай, только попробуй завести мою машину, я заявлю в полицию – и тебя арестуют! – крикнула ей вслед Селма.
Эби улыбалась. Она была очень рада гостьям.
Все еще улыбаясь, она направилась в прачечную, куда можно было попасть только через кухню. И увидела Лизетту. Та, руки в боки, стояла перед пустым стулом возле холодильника. Она частенько так делала – замирала, уставившись на этот стул.
– Радуйся, Селма и Буладина приехали. Твоя еда не пропадет. – Эби жестом показала на живописно выстроившиеся на плите эмалированные чугунные горшки и кастрюли.
Кухня, в которой царствовала Лизетта, была замечательной. Все оборудование здесь было синего цвета, стены обшиты листами нержавеющей стали. На потолке ярко сияли белые лампочки.
Через несколько лет после того, как Лизетта покинула Париж, умер ее отец. Очевидно, он забыл изменить завещание, а может, надеялся, что дочь в конце концов вернется. Впрочем, скорее всего, он вообще о ней не думал. По всей вероятности, так и было, судя по тому, что Лизетта рассказывала о нем. Как бы то ни было, Лизетте досталась половина скромного отцовского состояния. Другую половину унаследовала ее мать. Вот откуда в этом обветшалом доме появилась такая прекрасная кухня, и вот почему Эби никогда не приходилось беспокоиться о расходах на еду. Обо всем заботилась Лизетта. Для полного счастья ей нужно было немного: крыша над головой и те, для кого Лизетта могла бы готовить. И то и другое ей предоставили Джордж и Эби.