Потерянные души
Шрифт:
— Так вы едете из самой столицы! Долго же вы в пути.
— Что поделаешь, — тяжело вздохнул магистрат. — В то время, которое спустилось на землю, не мы выбираем дороги, а они нас, — он снова умолк, опустил глаза, словно выискивая что-то на дне кружки.
— Я никогда не был в Раде, — больше всего Зорю не хотелось, чтобы этот обещавший стать столь интересным разговор угас так и не добравшись до главного, а потому он вынужден был подталкивать его, осторожно раздувая и направляя. — И, все же, мне знакомы ваши имена. Вы ведь купцы? Лет двадцать назад мой отец вел со столицей кое-какие дела. Конечно,
— Постой-ка, — глаза купца оживленно заблестели: — Так ты сын Соляного Куста? — он повернулся к своему приятелю, взгляд которого больше не казался потерянным: что бы ни происходило в мире, при-ятно вновь услышать имя старого компаньона. — Прости, трактир-щик, ты, видно, не знаешь. Мы прозвали Благослава Соляным кустом. У него всегда волосы торчали во все стороны, так что он выглядел взлохмаченным, но дела вел отлично. С ним у нас никогда не было никаких проблем: ни задержек в поставках, ни сомнений в ка-честве товара… Когда он умер, мы надеялись, что сын продолжит дело, послали младшего компаньона, но тот не нашел тебя. А позд-нее мы узнали, что все права перекупил какой-то монастырь… Так ты стал трактирщиком… Странно как-то все повернулось…
— Это долгая и невеселая история. Настоятель монастыря до-говорился с некоторыми компаньонами отца и вместе им очень ловко удалось обвести меня вокруг пальца, убедить, что старик много за-должал… В сущности, меня оставили ни с чем.
— Знакомая ситуация, — вступил в разговор Многоблаг. Его го-лос был низким, осипшим. — Со мной когда-то приключилось то же са-мое и, забыв о богатствах отца, мне пришлось начинать все с начала…
— У тебя были связи старика, — пожал плечами Добродел. — И хватка в делах — мертвая… Да, трактирщик, к сожалению, подобное случается довольно часто. Не думаю, что тебя это утешает…
— Еще как утешает, — возразил Зорь. — Мне ведь казалось, что я один такой неудачник.
— Выходит, ты знаешь нас всех, — усмехнулся вони.
— Почти всех, — качнул головой Зорь, устремив пристальный взгляд на Принявшего покаяние.
— О да, — тот склонил на миг голову. — Мне никогда раньше не приходилось бывать в этих краях. Мое имя Луг.
— Скажите, — трактирщик нахмурился, вдруг осознав, что чуть не пропустил нечто важное. Он повернулся к купцам. — А почему вы назвали Раду несчастной? В столицу пришла бе-да? И что заставило вас отправиться в дорогу?
— Это долгая история, — вздохнув, проповедник отвел взгляд, словно во всем произошедшем была его вина.
— И все же? — хозяин чувствовал, что вправе настаивать.
— Ты когда-нибудь слышал о Потерянных душах? — вдруг спросил его Гром.
Зорь не ожидал, что разговор пойдет… Всемилостивый бог, воспоминания о случившемся были столь ясными, ведь он сам лелеял, берег их — все, что было связано с приходом колдунов стало для него священным… Трактирщик не смог сдержать вдруг нахлынувших на него чувств, его лицо побледнело, став белее снега, глаза насто-роженно сощурились.
— Так ты встречал их? — удивленно пробормотал воин. — Но как это возможно? Они не могли проникнуть так далеко, а битва…
— Погоди, Гром, — остановил его Влад. — Может, ты расскажешь нам? — видя, что Зорь никак не решится заговорить, он продол-жал: — Пойми: сейчас очень важно все, что связано с ними.
Трактирщик пристально взглянул прямо в глаза проповеднику.
— Хорошо, — глухо сказал он, оглянулся на миг на слуг. Старуха с полным безразличием ко всему происходившему смотрела на огонь, в то время как Орхип весь собрался, как зверь перед броском, насторожился, готовясь в случае чего встать на защи-ту своего хозяина. Никто из них не пытался удержать трактирщика от поступка, казавшегося ему самому самоубийственно глупым.
"Неужели мир так изменился, — думал он, — что в нем не осталось места для страха? Что я собираюсь сделать? Обречь своих близких на смерть? Ведь, несмотря ни на что, никто, никакие покаяния, не освободили вероотступника от кары небес и земли…" На миг он сжал кулаки, собираясь с силами и мыслями, пытаясь найти способ не навредить никому своим рассказом. — Но сперва я должен узнать причину, — его голос стал твердым, решительным. — Почему это важно? — он пристально взгля-нул прямо в глаза проповеднику.
Зорь ждал, что будет дальше. В сущности, ему было не важ-но, что скажет служитель божий, значение имело лишь то, как он себя поведет.
Влад не пришел в ярость от неви-данной наглости, не стал объявлять мирянина в предательстве веры. Он лишь внима-тельно посмотрел на хозяина трактира, и его глаза ясно говорили, что он понял если не все, то большую часть того, что удерживало Зоря от ответа. На миг губ проповедника коснулась грустная улыб-ка:
— Как же невыносимо трудно что-то делать, когда, веря лишь в бога, люди разучились доверять друг другу, — вздохнув, промолвил он. — Хотя вряд ли стоило ожидать иного… Видишь ли, трактирщик, Рады больше не существует. Она уничтожена, стерта с лица земли. От города не осталось даже камня, вокруг которого можно было бы восстановить его заново. Нам несказанно повезло, что удалось спасти жителей… Их приняли окрестные монастыри…
— Но как это произошло? — трактирщик не мог поверить, что в мире существует сила, способная разрушить целый город.
— Прошлым летом монахи, разбирая кладку в подземелье под дворцом пресвитера обнаружили залу и в ней — архив первосвященников. Прочитав хранившиеся в нем рукописи, некоторые чле-ны конклава решили, что с их помощью они смогут освободить Поте-рянные души и подчинить своей воле их силу и гнев.
— Подчинить! — не выдержав, пробурчала старуха. — Видели мы, как они подчиняются…!
Странники повернулись к ней, ожидая, что та станет про-должать, но стряпуха, не произнеся больше ни слова, впилась взгля-дом в огонь, словно не желая более ничего видеть.
И проповедник заговорил вновь:
— Потом, после Покаяния, когда нам показалось, что мы покон-чили с этой вековечной войной…
— Постой, — перебил его Зорь, который решил, что хуже того, о чем ему предстоит рассказать, ничего не может быть, и вконец осмелел. — Но разве все колдуны приняли покаяние?
— Нет, конечно… Хвала богу, — последние слова проповедника совершенно озадачили и трактирщика, и внимательно следивших за разговором слуг. — Если бы ни один из оставшихся колдунов, пожерт-вовавший собой во имя спасения нашего мира, землю бы уже несколь-ко месяцев назад поглотила пустота.