Потерянные в прямом эфире
Шрифт:
— А с воспитанием, да, косяк… — притворно вздохнула я.
— И куда только смотрели твои родители, — в тон мне возмутился он, невольно попадая в самое болезненное место.
— Родителям было несколько не до меня, — предприняла попытку вывернуться из щекотливой темы, но в отличие от меня, он умел идти до конца.
— Работа?
— Не то чтобы, — покачала я рукой в воздухе из стороны в сторону, но под нажимом серьёзного взгляда серых глаз, сдалась. — Моя мама родила меня очень рано, ей и восемнадцати не было, а отца я никогда не знала. Первые годы мама активно строила свою жизнь — училась,
— И тебя воспитывала бабушка? — догадался Игорь.
— Ну да, — не стала спорить с очевидным. — Но я никогда не чувствовала себя обделённой. Бабушка была клёвой. Она была учителем русского и литературы, поэтому о принципах «правильного» воспитания я знала едва ли не с пелёнок.
— А твоя мама?
— А что мама? Она вышла замуж, родила дочь и вполне счастлива.
— Она так и не забрала тебя? — в голосе Ключевского неожиданно послышалась печаль, которая совершенно не понравилась мне.
— Отчего же? Попытки были, просто их вряд ли можно счесть успешными. Как показало время, у нас с отчимом вышла полная несовместимость. Поэтому, как только документы об окончании школы были у меня, первое, что я сделала, — это собрала вещи и сбежала в Москву.
Не знаю, какой реакции я ждала, но Игорь меня удивил, когда, кивнув головой, спокойно заметил:
— Плохие вещи случаются, даже с самыми лучшими из нас.
Он не то чтобы не придал значения моим словам, просто углубляться в подробности моей семейной драмы не собирался. Возможно, посчитал неэтичным, хотя большинству людей не казалось зазорным сунуть свой нос не в свои дела. Возможно, не захотел портить вечер неприятной темой. В любом случае я была искренне ему благодарна.
— До лучших мне далеко.
— Знаю, — вредно ухмыльнулся Ключевский, поднимаясь с лавки. И прежде чем я успела возмутиться такому заявлению, протянул мне руку. — Потанцуем?
Растерянно глядя на его раскрытую в приглашающем жесте ладонь, я не сразу поняла, что именно он предлагает.
— Где? — нахмурилась, слегка сведя брови. Прозвучало капризно, на что Игорь, снисходительно покачав головой, расплылся в лукавой улыбке, а на щеках его проступили ямочки, при виде которых моё сердце вдруг чаще забилось в груди.
— Вообще-то мы с тобой пришли на танцплощадку.
— Ага, дискотеки для тех, кому за…
На самом деле о соответствии возрастной категории «танцоров» я беспокоилась в последнюю очередь, куда больше меня волновала перспектива вновь оказаться прижатой к поджарому телу Ключевского. Не то чтобы я имела что-то против, даже скорее наоборот… абсолютно точно наоборот. Вот только часом раньше я буквально клялась Морозовой в том, что с Игорем у меня ничего нет и быть не может. И ведь действительно так думала, искренне считая предположения Регины возмутительными и глупыми. Поэтому сейчас собственные желания меня пугали, как пугало и то, что доводы разума уже не казались такими уж неоспоримыми. И Ключевский мне совсем не помогал, продолжая змеем-искусителем соблазнять:
— Давай же, это весело. Тебе понравится.
— Сомневаюсь! — выпалила я, тщетно пытаясь избавиться от охватившего меня смятения. В голове роились сотни аргументов, почему мне следовало отказаться от его предложения, но времени выбрать из них наиболее достойный мне никто не дал.
Игорь, устав от моих неубедительных возражений, поймал мою руку и дёрнул на себя. Со скамейки я буквально взлетела, шпильки, естественно, не способствовали устойчивости, поэтому я продолжила свой полёт, впечатываясь в твердую мужскую грудь. Резко вздёрнув голову, я набрала полные лёгкие воздуха, чтобы высказать своё недовольство таким обращением с моей персоной, но не смогла вымолвить ни слова, протяжно выдохнув и зачарованно глядя в его искрящиеся весельем глаза. Обняв меня за талию и оторвав от земли, Игорь сделал парочку оборотов вокруг своей оси, а я зажмурилась, разрывая зрительный контакт, чувствуя, как тепло от его рук на моей талии разливается по телу, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Я терялась от этих ощущений, понимала, что не справляюсь со своими эмоциями, понимала, что слишком остро реагирую на его близость. И боялась, что он тоже это понимает.
Такого в своей жизни я ещё не испытывала ни к одному из парней, с которыми встречалась. Всегда считала себя рассудительной и разумной девушкой, способной сохранять самообладание, по отношению к мужскому полу — уж точно.
— Танцуем, — решил Игорь и потащил меня за собой на середину площадки. Спорить я не стала, убеждая себя в том, что просто не хочу устраивать публичный скандал. Однако, давайте будем честны, мне нравилось происходящее. Сил сопротивляться этому у меня не было, как, впрочем, и желания.
На какие-то мгновения мы замерли друг напротив друга, соревнуясь в том, кто кого переглядит. Его глаза стали чуть темнее, и мне казалось, что я вижу в них чертей, вышедших на охоту, но затаившихся до поры до времени. И чувствовала, как мои собственные черти, существование которых до недавних пор ставилось мной под сомнение, принимают вызов. Я уже не смущалась ни его, ни себя, ни людей, что начинали с интересом поглядывать в сторону нашего тандема.
— Олеся Юрьевна, разрешите пригласить вас на танец, — торжественно произнес Ключевский, когда из динамиков полились первые звуки «Ах эти тучи в голубом».
Я робко протянула ему руку, и она тут же исчезла в его большой теплой ладони. Вторая моя рука опустилась на крепкое плечо мужчины, а его… практически невесомо скользнув по спине, замерла на моей талии.
— Расслабься, — тихо попросил мой кавалер и повёл нас в вальсе. Поначалу я была способна думать лишь о том, чтобы не запутаться в собственных ногах, но Игорь двигался так уверенно и плавно, что в скором времени и мне удалось отключиться от всего остального, отдавшись на волю партнёру и нашему танцу. И уже казалось, что это не мы кружимся в вальсе, а мир вокруг нас цветным калейдоскопом сменяет картинки.
Всё внутри меня то сладко замирало, то трепетало от волнения и возбуждения, природу которых мне совершенно не хотелось знать. От Игоря одуряюще вкусно пахло чем-то горьковатым и истинно мужским, его парфюм действовал гипнотически, порождая неодолимое желание прижаться щекой к обтянутой светлой рубашкой груди и просто наслаждаться его близостью.
— Походы с бабушкой не прошли даром.
— Я был хорош, — не упустил он возможности покрасоваться.
— Ты и сейчас не промах.