Потерянные в прямом эфире
Шрифт:
— Боюсь, не сегодня, — вежливо отозвался Ключевский. — Но на выходных — обязательно.
Женщина рассыпалась в потоке благодарностей, заставляя нас обоих уже начать маяться.
— Так ты у нас ещё, оказывается, специалист по вбиванию гвоздей, — не удержалась я, оказавшись в прохладе чистенького подъезда. — Игорёша.
— Дошутишься, — пообещали мне, вдруг резким движением прижав к холодной стене и заткнув рот несдержанным поцелуем.
До нужной квартиры мы уже бежали, перескакивая через ступеньки и хихикая каждый раз, когда кто-нибудь из нас в спешке налетал на перила или же запинался. Зато у самой двери возникла
Но эта мысль не успела перерасти во что-то стоящее, потому что дверь была открыта и больше не осталось никаких причин откладывать то, чему просто суждено было случиться.
— Лесь, — впервые ласково позвал он, прижимая меня всем своим телом к стене прихожей. — Я должен спросить…
— М-м-м? — протянула я, прекрасно осознавая, что ещё чуть-чуть — и нам окончательно станет не до разговоров.
— Просто я должен понимать. Тебе девятнадцать… и не то чтобы я сомневался, — он так мило смущался, что я даже зажмурилась от счастья, оказывается, мне для этого было нужно совсем немного. — У тебя был уже… кто-то?
В груди что-то болезненно отозвалось. Я редко жалела о своих поступках и никогда не стыдилась наличия у себя сексуальных отношений, но… то, что я чувствовала рядом с Игорем, невольно наводило на мысль, что до этого мной двигала явно не та мотивация.
— Не быть тебе Гагариным, — вполне цинично отшутилась я в попытке скрыть своё смущение. — Как минимум Герман Титов.
— Тогда уж я лучше Леоновым побуду и отправлю нас в открытый космос, — многообещающе сказал Игорь и подхватил меня на руки.
Квартира Игоря пронеслась перед глазами размытым пятном. Я даже не успела удивиться белым оштукатуренным стенам без всякой отделки и практически полному отсутствию мебели. Не успела опомниться, как мы оказались в просторной светлой комнате, вся обстановка которой сводилась к широкой кровати да промелькнувшей фоном стойке с одеждой. Рассмотреть подробности мне не удалось, ибо жгучее желание, бегущее по венам, пересиливало всякое любопытство.
Завладев моими губами в требовательном поцелуе, Игорь рухнул на постель, продолжая держать меня на своих руках. Позиция сверху мне понравилась: бесстыже расположившись на его груди, я собиралась поспорить, кто кому ещё покажет космос. Но стоило мне потянуться к полам его рубашки, как мужчина рывком подмял меня под себя, предостерегающе шепнув:
— Торопишься…
В чём именно заключалась торопливость, я так и не поняла. Но, оказавшись обездвиженной, вдруг растерялась, не представляя, что, собственно, должна делать дальше, ведь всем известная истина — «в постели с мужчиной главное — двигаться» — неожиданно дала сбой.
— Дурочка, — заключил Игорь, ощутив мою неуверенность.
И прежде чем я успела включить мозг, чтобы придумать достойный ответ, он прикусил мочку моего уха. Такое простое действие, такая мелочь, но меня едва не выгнуло дугой ему навстречу, внутри всё буквально затрепетало в томительном ожидании большего… Это одновременно пугало и манило.
Мужские губы неспешно прошлись по моей скуле, подбородку, шее и замерли в области ключицы, скромно выступившей в вырезе блузки. И вновь укус, который он тут же зацеловал. Параллельно его пальцы рисовали узоры на моём бедре. На мне сегодня была юбка и не было колготок — лето, жара и маленькая шалость против офисного дресс-кода… Впрочем, шалость удалась, и край юбки неумолимо поднимался всё выше и выше. Иногда его ладонь соскальзывала на внутреннюю сторону бедра, заставляя меня тихо млеть.
Не знаю, сколько длилась эта сладкая пытка, пока чужие руки исследовали моё тело сквозь одежду, а губы беспрестанно путешествовали вдоль ворота блузки. Наконец-то первая пуговка белого хлопка сдалась, открывая доступ новому участку кожи. Я закусила нижнюю губу, чтобы не застонать, когда его язык скользнул по кромке бюстгальтера.
К счастью, медлить с остальными пуговицами Игорь не стал, и очень скоро меня окончательно освободили от абсолютно ненужного предмета гардероба. Моё нижнее белье было более чем скромным, но это не помешало Ключевскому рвано выдохнуть, уставившись жадным взглядом на мою грудь. Что, безусловно, мне польстило, ибо размер, мягко скажем, был так себе. И пока он наслаждался увиденным, я воспользовалась моментом и потянулась к пуговицам его рубашки, но получалось плохо, пальцы дрожали от предвкушения, что в очередной раз развеселило Ключевского, который в итоге одним рывком стянул рубашку через голову.
Так оказалось горячей, когда кожа к коже… и можно практически всё — касаться, гладить, целовать, ласкать… Моя юбка и его брюки вскоре последовали примеру «старших товарищей». Прежде чем откинуть неугодную одежду в сторону, Игорь успел достать из заднего кармана брюк серебряный квадратик презерватива.
Он заметно ослабил степень своего контроля, разрешая мне начать собственное исследование его тела. Чем я и воспользовалась, толкнув его в грудь и вновь очутившись сверху. Пока оставляла влажную дорожку поцелуев на его торсе, он лежал на спине, откинув голову назад, и тяжело дышал, его веки едва заметно подрагивали, а ладонь почти невесомо скользила по моим волосам, то ли придерживая, то ли, наоборот, поощряя. Зацепила его плавки и потянула вниз, невольно улыбаясь степени его желания. Но моё ликование было недолгим — он вновь оторвался от матраса, поднявшись на постели и притягивая меня к себе. Теперь я сидела на его бёдрах, позволяя целовать себя в губы вновь и вновь. И это было настолько упоительно, что я даже не сразу почувствовала, как его ладони накрыли мою грудь, лаская и поглаживая. Ткань бюстгальтера съехала вниз, и его чуть шероховатый палец прошелся по тёмной вершинке, запуская электрические разряды по всему телу.
Бормотала что-то бессвязное ему в рот, теряя мысль каждый раз, как его палец выписывал очередной узор на моей груди. А потом бюстгальтер куда-то пропал и меня притянули к крепкому мужскому торсу. И это вдруг стало ощущаться чуть ли не самой интимной вещью в моей жизни: чувствительные полукружия, налившиеся тяжестью и жаром, буквально вжимались в тело Игоря.
Он помог мне с трусиками, и пока я проводила языком по кромке его уха, Ключевский справился с презервативом. Мне милостиво разрешили остаться сверху, хотя… Если честно, у меня не было уверенности, что это означало хоть какую-то уступку с его стороны.
Прижавшись своим лбом к моему, он посмотрел в мои глаза своим практически чёрным взглядом (обычно его глаза были серо-голубыми). Заминка вышла какой-то… проникновенной, я даже умудрилась смутиться, заливший краской. Но Игорь не стал смеяться, нежно чмокнув меня в нос и убрав прядь волос с лица.
— Какая ты… — одними губами проговорил он и направил мои бёдра на себя. Я даже дышать перестала, принимая его… Впрочем, уже несколько мгновений спустя я начала жадно ловить воздух губами, чувствуя, как дыхание напрочь перестаёт мне подчиняться. Движение, одно, другое…