Потерянные в прямом эфире
Шрифт:
Она заметалась по комнате в поиске своих вещей, при этом сильно припадая на ногу, но присущее ей упрямство не позволяло остановиться и как-либо выказать слабость. Хотя ещё минуту назад всё было иначе.
— Подожди, я не это имел в виду.
— Это не это, в любом случае мне лучше уехать.
Схватив джинсы и свитер, она попыталась проскочить мимо меня, но я не дал, перехватив Олесю за талию. И да, это была бы не она, если бы даже с зашитой стопой не старалась лягнуть меня. Вышло комично. Взрослые же люди, а ведём себя ровно так же, как пятнадцать
Леся вырывалась скорее по инерции, чем действительно пыталась высвободиться.
— Тебе уже тридцать, — в конце концов напомнил я ей, развеселившись от нашей глупости.
— А тебе — сорок! — упрекнула она меня в ответ. — И ты начал первый.
— Психанула ты.
— Претензии были твои.
Собирался сказать что-то ещё, но позабытая нами Жужа вдруг завыла с кровати.
— Цыц! — выдали мы хором.
Олеся крутанула головой, грозно сдвинув брови.
— Не кричи на ребёнка!
— Это я кричу?
— Ты!
Наш диалог всё больше напоминал театр абсурда, и, не сдержавшись, я захохотал в голос, не выпуская Олесю из своих объятий.
— Тихо ты, — потребовала она, явно тоже едва сдерживаясь от смеха. — Арсения разбудишь. Ещё подумает, что мы вконец того… крышей поехали.
— По-моему, он и так это знает, — и, не дожидаясь её дальнейшей реакции, подхватил на руки и, обогнув кровать, положил Олесю на то же место, где она спала. Пока я преодолевал несчастные два метра до кровати, Жужа начала скакать по постели, довольная тем, что хозяйку вернули обратно.
— Тебе нужно ногу беречь, — спрятался я за очевидной заботой. — Попытайся уснуть, к утру должно стать легче.
Она послушно кивнула головой. Но когда я уже собрался уходить, Леся вдруг поймала меня за руку и попросила:
— Останься.
Просьба окончательно поставила меня в тупик. Беспомощно провёл рукой по затылку, не понимая, как реагировать. Да и сама Олеся молчала, не поясняя и не оправдываясь, будто давая возможность мне самому принять решение. И пусть это была просто просьба, без двойного дна и скрытых умыслов, я был уверен, что если останусь, то это окончательно всё изменит. Вряд ли после этого получится изображать безразличие, что столько лет я безуспешно пытался взрастить в себе.
Обречённо вздохнув, я опустился на соседнюю половину кровати.
— Почему ты возишься со мной? — словно прочитав мои мысли, спросила Олеся.
Тайно поблагодарив слабое освещение за полумрак, с деланным безразличием пожал плечами, но всё же признался:
— Вроде как не чужие друг другу люди.
— Даже после всего того, что было?
— Особенно после того, что было.
Она задумалась, а я наконец-то позволил себе лечь на постель. Жужа тут же подлетела к моему лицу, принявшись его обнюхивать. Олеся попыталась убрать собаку, но я перехватил её руку. Мне было интересно, что ещё учудит мелочь. Правда, тут же деланно поморщился,
— Всем бы так, — тихо резюмировала Леся и тоже завозилась на кровати, подтянув колени к груди.
— Болит? — догадался я, кивнув на её ногу.
— Переживу.
Ну в этом я ничуть не сомневался, она всегда отличалась особой стойкостью, зачастую граничащей с безрассудством.
— И всё-таки подумай о таблетке.
— Мне просто надо отвлечься и не думать об этом… Эй! — почти взвизгнула она, что прозвучало крайне комично, ведь пищать она пыталась шёпотом. — Что ты делаешь?!
— Отвлекаю тебя.
Мои пальцы скользили по её икре, едва касаясь кожи. Не то чтобы это было правильно, но идея родилась спонтанно и устоять перед ней я не смог.
— Мне мама так в детстве делала, когда я ударялся или набивал очередную шишку. Гладила и забалтывала.
— Успокоил, — нервно усмехнулась она. — Надеюсь, это не тот случай, когда волк, попадая в капкан, вынужден отгрызать себе лапу.
— Надейся, — хищно улыбнулся я, намекая на то, что ещё неясно, кто тут волк, и чуть сильнее сжал её ногу.
Леся закатила глаза, а я хмыкнул.
Нам было легко друг с другом. Чёрт его дери, нам всё ещё было легко, несмотря на все волнения, обиды, смущение. И от этого становилось тоскливо, словно у нас когда-то был шанс на светлое будущее, но оно так и не случилось с нами.
— Игорь, — вдруг шепнула она. — Спасибо тебе… за всё. Я знаю, что тебе не просто принимать моё появление, но я обещаю, что сделаю всё возможное…
— Тс-с-с, — оборвал я Олесю. — Ты мне ничего не должна. В первую очередь ты должна поговорить об этом с Арсением, ты здесь ради него, поэтому будет лучше, если ты с ним расставишь все точки над «i».
Она понимающе кивнула головой, но отчего-то мне показалось, что её лицо погрустнело, хотя в полумраке было не разобрать. Меня же теперь не покидало ощущение, что я сказал или сделал что-то не то… Даже спросить хотел, но Олеся сама сказала:
— Да, ты прав. Я завтра постараюсь поговорить с Арсением о сложившейся ситуации. А теперь давай спать.
И, мягко выдернув свою ногу из моих пальцев, она повернулась ко мне спиной.
Выругавшись про себя, я проделал тот же самый трюк, перекатившись на другой бок и почти сразу же провалившись в сон.
***
Утро настало как-то совсем неожиданно. Может быть, потому, что проснулся я не из-за привычного сигнала будильника, а от ощущения того, что на меня кто-то смотрит.
Открыв глаза, я обнаружил хмурого сына, стоявшего в дверях и настороженно рассматривающего меня.
Поначалу не понял, что не так, и лишь потом сообразил, что моими сегодняшними соседями по кровати были Олеся и собака, которые продолжали спать мирным сном.
— Это не то, что ты думаешь, — произнёс одними губами, дабы не разбудить дам на соседней подушке.