Потерянный берег. Рухнувшие надежды. Архипелаг. Бремя выбора (сборник)
Шрифт:
– Что вы, если только немного дефогмигованы.
– А какой емкостью?
– Секундочку, – Фима открыл записную книжку, полистал и ответил: – Каждый на две с половиной тонны.
Мы с Иванычем переглянулись, поняв друг друга, и я спросил:
– Какими габаритами баки?
– Секундочку, – опять сунул нос в блокнот Фима, – в длину шесть метгов, в диаметге 0,8 метга, на концах сходятся на конус.
– Ты подумал о том же, о чем и я? – спросил я Иваныча тихнько.
– Поплавки? –
– Да.
– Надо брать, – прошептал Иваныч.
– И сколько за бочки и за баки?
– Баки по десять золотых за штуку, бочки по золотому за две штуки, итого сорок восемь.
– Не дороговато за баки-то?
– Отнюдь, у кого есть хоть немного понимания в технике, быстго сообгажают тепегь, как их можно использовать. Даже я, с гуманитагным складом ума, догадываюсь, что эти баки очень гедкая и ценная штука.
– Мля, Иваныч, брать надо, а у нас на двоих тридцатка с хвостиком.
– Может, хотя бы эти два бака возьмем и бочки, лучше синица в руках, чем сам знаешь что, в облаках.
– О! Может, шлюп продадим?
– Точно, я и забыл, – доставая сигарету и подкуривая, сказал Иваныч.
– Уважаемые! На пирсе запрещено курить, вот к ломбарду отойдите, там есть место, – прокричал прохаживающийся невдалеке пограничник, указав стволом автомата на нарисованный от руки знак, запрещающий курить.
– Идем! – крикнул ему Иваныч, и мы прошли к ломбарду, где стояли две лавочки и какая-то лохань с водой и плавающей в ней куче окурков.
– Фима, а шлюпку вон ту, – указал я, – за сколько можно продать?
– Любое плавсгедство сейчас, знаете ли, очень хогошо ценится.
– Ну не томи.
– У меня нет таких денег
– Да что ж ты такой трудный! За сколько, говорю, можно продать?
– Я думаю, что за семьдесять – восемьдесят золотых у вас ее купят. Могу подыскать вам клиента.
– Уах, щтож ты, жиденок, уважаемых лудей абманываешь… а? – распахнулось окошко ломбарда, и в нем показался старый чечен, который нам менял золото на монеты.
Фима аж подпрыгнул.
– Это… это… это почему я обманываю? – начал он оправдываться, заикаясь.
– Ээ. Сейчас выду, да! Пакажи шлуп, уважаемый. Я его сам куплю! Сейчас, – обратился ко мне старый чечен.
Кряхтя и лопоча что-то на своем языке, очень не по-доброму косясь на Фиму, старик вышел из ломбарда, периодически повторяя «шайтан». За ним молча и словно тень проследовал не отставая тот самый детина с «калашом».
– Умар, пасматри, – сказал старик детине, указав на шлюп.
После недолгого осмотра детина вылез и поднял большой палец вверх.
– Сто двадцат дам за шлуп… сейчас, касса сдал, болше нэт. Завтра еще дам трыдцать.
– Это нормальная цена? – спросил я как бы сам себя вслух, пребывая в некой растерянности от быстро разворачивающихся событий.
– Это хорошая цена, – без малейшего акцента сказал детина, – мы таких уже пять штук купили, если есть еще, то еще купим. На шлюпах хорошо грузы возить и мотор и парус можно поставить.
– Тогда по рукам.
– Вот, здэс сто двадцать, – сказал старик, протягивая мне увесистый тряпочный мешочек, – завтра старшему охрана скажещ, что мнэ продал шлуп, я отдам еще трыдцать.
Старик с детиной удалились обратно к себе, а я, выдав Фиме 7 золотых задатка и плюс еще один для скорости, отправил договариваться насчет топливных баков, ну и бочек заодно.
Мы сразу повытаскивали со шлюпа все, что там лежало, и сели в кубрике есть пирожки, запивая молоком.
– Что-то мы с тобой нахватали и ртом и жопой, – засмеялся вдруг Иваныч, – как мы это все попрем теперь?
– Нормально, – ответил я, тоже посмеявшись, – что баки, что бочки легкие… все ж не танкер какой, на воде сами держаться будут.
– Ну, тоже верно, значит, завтра будем вязать все для буксировки.
– Да баки и часть бочек можно и на «Мандарин» затащить, остальное на буксир.
– Хорошо. Темнеет, давай в отбой, завтра еще дел куча.
После волны. День 85-й
Проснулись под кукареканье петухов со стороны Лесного. Иваныч, кряхтя и тихонько матерясь, вылез из переднего люка и прокричал:
– Эй, служба, а где у вас тут туалет типа сортир. А? – продолжая стоять на трапе и переминаться с ноги на ногу. – Ага, понял, спасибо.
Иваныч потрусил куда-то в сторону строящихся пирсов. Я проследил за ним взглядом и решил последовать его примеру.
В одиннадцать часов, когда мы уже привели себя в порядок, успели завершить сделку со старым чеченом и получить еще тридцать золотых, на пирс, громыхая, въехала телега, груженная четырьмя емкостями из легко-сплавного авиационного материала.
– Это вы Сергей и Иван? – спросил «водитель кобылы», а заодно и хозяин пункта приема металлов.
– Да, сюда давай, – махнул я ему рукой.
Мы, не особо напрягаясь, загрузили хоть и большие, но легкие емкости на «Мандарин», закрепив по две штуки по бортам.
– С вас тридцать три золотых, помимо 7 залоговых, которые я уже получил, ну и 10 серебром за доставку.
Рассчитавшись, мы распрощались. И минут через десять Иваныч только и успел перекурить на лавочке у ломбарда, на пирс примчался на велосипеде Фима, с опаской поглядывая в сторону старого чечена.