Потерянный берег. Рухнувшие надежды. Архипелаг. Бремя выбора (сборник)
Шрифт:
– Ну, пока верим, – сказал Иваныч и закурил.
– Вот хорошо тогда, – кивнул чечен и протянул мне половину тетрадного листа и ручку, – на, пиши сколка привез, сколка дэнег палучил… Имя напиши, и откуда.
– Это что?
– Договор… Сумма болшой… панимаеш?
– Ясно.
Чиркнув несколько фраз, мол, привез 6 тонн, деньги в сумме 1800 золотом получил, и, подписавшись «Сергей, о. Сахарный», передал листок старику. Он его прочитал и передал Умару. Умар тоже прочитал, взял ручку и написал пару
– Читай, став день и подпис.
Я прочитал часть, написанную Умаром, – «принято 6 тонн, выдано 1800 рублей золотом. Семья Чекоевых, Умар, пос. Лесной». Ну вроде все верно, поставил дату «День 90-й после волны» и расписался. После чего старик нагнулся к небольшому железному ящику, погромыхал замком и начал выкладывать на стол увесистые мешочки – 18 штук, по 100 золотых в каждом.
– Пачти шестнадцат килограмм… носить с собой будэш? Остав тут, расписку дам тебе, будешь уходить, забэрешь. За такую торговлю процент за хранение брать нэ буду.
– Договорились, – сказал я, забрал со стола четыре мешочка, а на остальные указал, чтоб убирали.
Взамен получил еще одну расписку, в которой говорилось, что семья Чекоевых приняла на хранение 1400 рублей золотом.
– Да уж… Развернулось тут семейство Аслана, – сказал Иваныч, когда мы вернулись на бот, чтобы собрать вещи и прогуляться, сначала на рынок, потом к Лидии Васильевне.
– Насколько я знаю, они и до волны тут неплохо жили, и уважали их, несмотря на то, что чечены. У Аслана правда братец был младший, вот тот да, «жук» еще тот… рассказывал мне Вася про него, да и встречаться мельком приходилось.
– Понятно. А вообще я думаю, у Лесного неплохая перспектива из таежного поселка превратиться в эдакий купеческий городок-порт.
– Вполне, – согласился я, – народу-то прилично тут прибавилось, даже за последние несколько дней, на пристани вон скоро не приткнуться будет.
– Я заметил. Ну что, готовы? Идем?
– Я тут останусь, можно? – спросил Саша.
– А чего так?
– Не хочется мне встречаться тут с «некоторыми».
– Вот те раз! У нас с Серегой поводов не встречаться с этими «некоторыми» гораздо больше, так что нечего!
– И что, опять в драку лезть, если что?
– Ну уж задницу-то я теперь точно никому под пули не подставлю.
– У меня дети, понимаете?
– Понимаю, – ответил я, – и у нас дети, плюс твои дети и, возможно, еще кто-то. И ты пойми, от подлости никто не застрахован… Мало ли что вообще может случиться с любым из нас, но мы теперь одна семья. Будешь бояться каждого урода, тебя твои же дети уважать и перестанут.
– На, держи, – вручил Иваныч МРку и жменю патронов Александру и подмигнул, – пользоваться умеешь?
– Умею, – вздохнул тот и весьма умело затолкал четыре патрона в трубчатый магазин.
– Ну вот и нечего, – хлопнул его по плечу Иваныч.
Когда мы втроем вышли на площадку складов пристаней, нам навстречу попался Кам АЗ-топливозапращик.
– Ну вот, оперативно, – кивнул в сторону машины Иваныч.
Федора Михайловича на привычном месте не обнаружили.
– Надо бы наведаться, не случилось бы чего.
– Встретим Фиму, его и пошлем разузнать. Кстати, что нам от Фимы на этот раз надо?
– Вопрос по емкостям опять поднять, – ответил я, поправляя кусок белой хб ткани под бейсболкой, расправив ткань по шее и плечам, чтобы не сожгло солнцем, – и вообще у меня на Фиму планы.
– О как, а он про это знает? – усмехнулся Иваныч. – И что за планы?
– Есть мысль его на работу взять и сделать представителем Сахарного. Слыхал? Солярка самая дорогая по восемьсот, мы оптом продали за триста. Дальше рассказывать?
– Хочешь здесь его торговать соляркой посадить?
– А почему нет, ну если он захочет, конечно.
– Этот-то? Захочет! Лучше, чем задницу на велосипеде по кочкам набивать.
– Ну вот, – заметил я, разведя руками.
Мы топали вверх, выбивая пыль из дороги. Навстречу нам и в обратную сторону попадались люди, группы людей, гужевой транспорт и изредка проносились, пыля, грузовики.
– А что, только соляркой? – поинтересовался до этого молчавший Саша.
– Ну почему же, можно взять выше… ну вроде как представительство «общины о. Сахарный».
– Звучит, – сказал Иваныч, сморщившись, – давайте перекурим, мужики, постоим, а то задница отваливается.
– Давай.
Мы отошли в сторону и присели на одно из бревен, которых вдоль недавно расширенной и прорубленной просеки лежало в избытке… Иваныч остался стоять..
– Тю… чего, робятки, запыхалися? Ну сигайте, довезу за спасибо, все равно домой еду. Жарко уже… надоть обождать в тени.
– Федор Михалыч! А мы даже разволновались, когда тебя у пристаней не нашли, думали, не случилось ли чего, – ответил я, обрадовавшись.
– Так чего со мной сделается акромя трипперу, – усмехнулся дед в усы и взглядом указал на телегу.
Мы погрузились, и попросили довезти до рынка.
– Ну как тут, Михалыч, после наших приключений?
– А никак! Тихо, как будто и не произошло ничего. Говорили вродь, что к школе посылали сурьезных ребятишек… ну навродь как поговорить с тамошними, ну чтоб не фулюганили. А как там… что там, бес их знает.
– Ясно, – кивнул Иваныч, – видишь, Санек, нет никому интереса до мутных дел твоих этих… «некоторых»
– Вот это меня и беспокоит, – ответил он.
– Ладно, расслабься, проблемы будем решать по мере их поступления, – ответил Иваныч, разминая очередную сигарету.