Потерянный экипаж
Шрифт:
— Слушаюсь, товарищ капитан.
Радистка встала, сбросила шинель.
— Карл! — позвала она. — За мной!
Оставшиеся сбились около капитана. Лежали. Слушали гул артиллерии, смотрели на восток.
Радистка и шофер полковника Хаузера возвратились через тридцать пять минут. Ручей, как и предполагал Бунцев, к линии фронта не заворачивал.
— Но там мост, товарищ капитан! — быстро сказала Кротова, опережая приказ Бунцева. — Двухпролетный. И по нему техника идет.
— Далеко?
— Метров триста отсюда… За поворотом… Немцы его минировали, взрывать будут.
— Мост… — сказал Бунцев. — А охрана?
— Только на въезде и около съезда. Четверо часовых.
— «Только»! — сказал Бунцев.
— Подойти к мосту можно, — сказала Кротова. — Подползем по берегу. В темноте сверху не увидят. И услышать нельзя. Огонь же! И машины грохочут…
Бунцев молчал, не принимая решения.
— Немцы увозят артиллерию, — сказала Кротова. — Боеприпасы везут. Это же все на наших обрушится… И танки отойдут…
— Чем взрывать? — спросил Бунцев.
— Взрыватели от гранат есть. Вынуть из зарядов запалы, вставить взрыватели.
— А нашим мост не понадобится?
— Его же взорвут.
— Да. А если провода перерезать?
— Не дураки. Обнаружат.
Бунцев молчал, вглядываясь в темень, скрывавшую неизвестный мост.
— Разрешите, товарищ капитан? — спросила Кротова.
— А проволока у нас осталась? — спросил Бунцев.
— Метров пятьдесят есть. Достаточно.
— Ни черта не достаточно, — сказал Бунцев.
— Достаточно, товарищ капитан. За глаза хватит.
— Технику же увозят, — сказал Телкин. — Позвольте мне, Александр Петрович. У меня особый счет.
— Мне проще, товарищ капитан, — сказала радистка.
Бунцев задумался. Телкин стоял над командиром, и Бунцев, не видя, знал, какое у штурмана сейчас лицо.
— Лейтенант Телкин пойдет, — сказал Бунцев, и Телкин шевельнулся, тотчас стал снимать шинель. — Дайте ему запалы и проволоку.
— Может, вместе тогда… — тихо сказала радистка.
— У кого взрыватели? — спросил Бунцев. — У тебя?
— У меня, — сказала радистка.
— Александр Петрович… Вот… На всякий случай… — сказал Телкин.
— Что?
— Письма…
Бунцев взял из руки штурмана тоненькую пачку писем.
— Мы ждем здесь, — сказал Бунцев. — Взорвешь и сразу возвращайся. Ясно?
— Ясно, — сказал Телкин.
Бунцев запихал письма в планшет.
— Кротова и Мате тебя проводят, — сказал он. — К мосту им не подходить. Ты — старший в группе. С тебя спрос.
— Ясно, — сказал Телкин. — Все будет в ажуре… Можно идти?
Бунцев помедлил:
— Иди! Ждем!
— Стоп! — сказал Телкин ползущим за ним Кротовой и Мате. — Останетесь тут.
До моста оставалось не больше сотни шагов. Снизу, от воды, на фоне зарниц мост рисовался с удивительной четкостью. По нему медленно полз тягач с орудием.
Телкин протянул руку, и радистка подала ему моток проволоки с привязанными за чеки взрывателями.
— Осторожней, Толя… — шепнула она.
— Знаю, — буркнул Телкин, не отрывая глаз от моста, от тягача и орудия, уже сползавших на западный берег.
Он немного полежал, отдыхая.
— Часовые не увидят, — напомнила радистка. — Сверху не видно.
— Ладно.
Мундир промок, и сырость, поначалу приятная разгоряченному телу, теперь мешала, вызывала озноб.
— Пошел, — сказал Телкин.
Он медленно полз по берегу ручья, по вязкой, грязной пойме, осторожно передвигая руку с мотком проволоки и взрывателями, и неотрывно глядел на мост. Орудийный грохот заглушал все звуки, даже шум моторов на дороге, ведущей к мосту, и машины с орудиями въезжали на мост и съезжали с него беззвучно, как в немом кино.
— Не слышно шума городского… — сказал себе штурман словами внезапно пришедшего на ум романса, который любил певать отец. — Едут, сволочи!..
Он опять полежал, отдыхая, и опять пополз, метр за метром одолевая расстояние, отделявшее его от моста.
Орудия гремели так, как они гремят только перед рассветом, перед решительным штурмом. Тягачи с орудиями все въезжали на мост и скатывались, въезжали и скатывались.
Телкин полз.
Гладко выбритая, припудренная рожа майора Вольфа припомнилась штурману. Припомнились насмешливый прищур и издевочка: «Да куда вы от меня пойдете, лейтенант?..»
— Вот, иду, гад! — сказал Телкин вслух. — Видишь? Иду! И ты меня не остановишь.
Он прополз еще с десяток метров и замер, увидев прямо перед своим лицом тусклую воду отходящей от ручья канавы. Неширокая, метра на полтора, канава дышала холодом. Прижимаясь щекой к мокрой земле, штурман с отчаянием смотрел на тусклую, равнодушную воду. До моста оставалось рукой подать, он был у цели, а тут — канава. Ее надо переходить. Но как ее перейдешь?
Телкин чуть-чуть приподнял голову. По мосту шел очередной тягач. По обеим сторонам моста маячили черные фигуры в касках. Четыре черные фигуры в касках. Кротова с Карлом разведали точно.