Потерянный мир. Почему сегодня идет война
Шрифт:
Как написал в своей книге Лорд Блэкетт, член Консультативного комитета по атомной энергии при правительстве Ее Величества, «использование США атомного оружия было не финальным военным аккордом Второй мировой войны, а первым актом начавшей разгораться дипломатической холодной войны».
Президент Трумэн исходил из того, что Америка вышла из войны первой мировой державой, у которой не осталось соперников. Сталин, со своей стороны, надеялся, что формула
Оказавшись во главе страны, которая обзавелась самым разрушительным оружием, какое только знала история, президент Трумэн был убежден, что Америка вышла из войны первой мировой державой, у которой не осталось соперников.
Сталин, со своей стороны, находясь на вершине триумфа в качестве главного победителя фашистской гидры, надеялся, что формула тройственного союза, собравшегося в Ялте, чтобы перекроить карту мира, останется моделью совместного управления международной политикой после войны.
Учитывая колоссальные жертвы, принесенные советским народом на алтарь победы, он не мог принять второстепенную роль в мире, главой которого собирался провозгласить себя американский президент. Конфликт между двумя недавними братьями по оружию казался неизбежным, хотя первоначально он ограничивался словесными выпадами.
Несмотря на то что истоки открытой конфронтации между союзниками принято относить к началу 1946 года, когда были произнесены две речи – Сталина в феврале в Большом театре и Черчилля месяц спустя в Фултоне, – ее первый залп прозвучал в выступлении президента США в октябре 1945 года.
В своей речи в Нью-Йорке 27 октября по случаю Дня флота Гарри Трумэн сформулировал двенадцать пунктов, на которых, по его замыслу, будет основана американская внешняя политика. Он заявил, что США никогда «не пойдут на компромисс со злом» и бросил прямой вызов Сталину на востоке Европы, предупредив, что американское руководство «откажется признать любое правительство, навязанное в этом регионе иностранной державой». Заодно президент США воспользовался случаем, чтобы объявить всему миру, что мощь американского флота «не имеет аналогов во всей предыдущей истории».
Его советский коллега, хотя и возведенный в ранг генералиссимуса, не мог похвастать столь впечатляющим военным потенциалом. Его главный козырь – Красная армия – вышла из войны обессиленной. В этой драматической ситуации, когда на горизонте замаячило противоборство с бывшими союзниками, главной заботой Сталина было сосредоточить усилия на восстановлении экономики и промышленности страны, необходимых условиях возрождения ее военного потенциала.
Как известно из истории, лучший способ мобилизовать общественное мнение любой страны и общество в целом для достижения таких целей – это использовать внешнюю угрозу, которая, заставив население поверить в смертельную опасность, поможет превращению страны в крепость, осажденную новыми врагами. Он, возможно, вдохновлялся рецептом, сформулированным его наставником Лениным, который в декабре 1921 года заявлял: «Первая заповедь нашей политики – это не забывать, что мы окружены людьми, классами, правительствами, которые открыто выражают по отношению к нам самую лютую ненависть».
Этот ленинский урок объяснил тональность, избранную Сталиным для его выступления 9 февраля 1946 года в Большом театре на встрече с избирателями. Разумеется, речь прославляла исторический подвиг советского народа, напоминая о жертвах, принесенных ради победы. Эту победу Сталин объяснял прежде всего «советской социальной системой, доказавшей свое превосходство над любой другой системой организации общества».
Но после такого вступления содержавшийся в речи идеологический анализ международного положения четко указывал на новую угрозу: «Именно капитализм несет с собой кризисы и войны», – провозглашал Сталин, объявляя также, что отношения Советского Союза с западным миром входят в период конфронтации и антагонизма.
По его мнению, поскольку природа капитализма враждебна СССР, в обозримом будущем неизбежный конфликт двух систем неотвратимо повлечет за собой столкновение между капиталистическим и социалистическим мирами. Отсюда необходимость мобилизации всех сил в странах соцлагеря для восстановления экономики и прежде всего – тяжелой промышленности.
Не только Сталин предсказывал неизбежность конфликта СССР с недавними союзниками. О возможности третьей мировой войны не прекращал говорить в своем окружении и командующий американской армией во время битвы в Нормандии генерал Паттон.
Не только Сталин предсказывал неизбежность конфликта СССР с недавними союзниками. О возможности третьей мировой войны не прекращал говорить в своем окружении и командующий американской армией во время битвы в Нормандии генерал Паттон, тот самый, который отказался пожать руку «кровавым большевикам» во время встречи с советскими военными.
Тем не менее трудно было заподозрить Сталина в намерении вступить в войну против Запада в это время. Страна была к ней не готова не только психологически, но и с чисто военной точки зрения: с 12 миллионов военных в 1946 году Красная армия в конце 1948 года сократилась до 3 миллионов.
Конец ознакомительного фрагмента.