Потерянный рай
Шрифт:
– Где это произошло?
– Примерно в семи лу отсюда, у реки. Возле той, что стекает с плоскогорья на равнину. Перед закатом я случайно наткнулся на тираннозавра в редколесье. Он устроил засаду неподалёку от водопоя игуанодонов. Пытался бежать, но на берегу, он меня настиг. Если бы ящер не оборвал корень, по которому я карабкался, обошлось бы без жертв. У меня не было выбора. Пришлось прыгать ему на спину и…
– Понятно… – задумчиво вымолвил Хардер. Опустив веки, и сосредоточенно помолчав, словно воспроизводя в воображении картину схватки, он вдруг не без восхищения сказал: – Ну и выдержка у тебя, парень! Не всякий мужчина выйдет из такой переделки живым. Я уважаю сильных и смелых людей, а ты – настоящий боец. Вот, возьми мой нож. Пусть он послужит тебе верно, как служил мне, и поможет победить в грядущих схватках. Завтра я научу тебя, как с ним обращаться. Это не просто нож, так что поосторожнее с ним…
С этими словами он протянул юноше свой нож, держа клинок на раскрытой ладони.
– Благодарю, – немного смущённо и взволнованно ответил Эйвен, принимая дорогой подарок. Он вдруг ощутил душевный подъём и понял, что должен сделать ответный дар. – Позволь и мне ответить тем же. Этот керм я получил от своего отца. Он – лучший боец и охотник в Фаро-Протера.
Юноша протянул хозяину свой нож на ладони, совершая очень важный и ответственный акт, значение которого до конца ещё не осознавал, но чувствовал, что должен поступить именно так, а не иначе.
Хардер проницательно посмотрел ему прямо в глаза, но не спешил с решением. Он словно испытывал юношу в искренности его намерений, возможно, какие-то сомнения всё ещё сохранялись в сознании и сдерживали от решающего шага…
Эйвен не понимал причины промедления со стороны Хардера, и волнение отразилось на его лице.
Уловив мимолётные волны противоречивых эмоций юноши, Хардер сдержано улыбнулся и, наконец, ответил:
– Что ж, принимаю. Отныне ты и я связаны друг с другом особыми узами. Ты это понимаешь?
– Да. Теперь мы – братья.
Глава 10.
1.
Они ехали уже несколько часов, и за всё это время Мелла не произнесла ни слова. Как ни старался Грайбер разговорить девушку, она оставалась непреклонной в своём упрямстве. Наконец, он сдался и тоже замолчал. Когда стало темнеть, они остановились на ночлег. Грайбер натянул тент над повозкой, достал мешок с провиантом и принялся разводить костёр. Девушка уселась под кустом неподалёку и безучастно принялась приводить себя в порядок, расчёсывая густые волосы.
– Послушай, глупо так вести себя, – обратился к ней Грайбер, повесив над огнём котелок с водой. – Нам жить вместе, нужно стремиться к взаимопониманию. Мне не нужна бессловесная кукла для совокупления, мне нужен просто близкий человек… Сможешь ли ты понять это, не знаю… Мы все неизлечимо больны, больны взаимной ненавистью и непониманием. Так уж повелось издревле. Но ведь такое… противоестественно.
Он бросил на неё быстрый взгляд. Мелла внимательно слушала его, но стена неприязни оставалась незыблемой. Она демонстрировала полное пренебрежение и презрение к своему новому хозяину.
Бросив в котелок мяса, зерна и приправ, он задумчиво помещал похлёбку ложкой и продолжил:
– Ненавидишь меня?.. А за что? Только потому, что я мужчина? Интересно, а как вы в школе обходитесь без нас? Природные инстинкты не обмануть. Даже тысячелетия извращённых отношений не способны вытравить из нас взаимного притяжения. Где-то в глубине души каждого человека теплится надежда на искренние тёплые чувства, на… любовь. Хвала Творцу, я ещё не забыл этого слова!
– Ты такой же лжец и мерзавец, как и всё ваше поганое племя! – со злостью выпалила Мелла. – Ты мечтаешь лишь о том, как залезть на меня и справить свою похотливую нужду. А весь твой трёп лишь затем, чтобы уговорить меня отдаться по-хорошему. Ведь ты не рискнёшь взять меня силой. Кишка тонка, жалкий, никчёмный старикашка!
– Хочешь меня оскорбить и спровоцировать на насилие? Напрасно стараешься, Мелла. Насиловать тебя я не стану. И не потому, что боюсь не справиться. Я хоть и не молод, но силы ещё есть. Мне даже не пришлось бы прикасаться к тебе, чтобы получить твоё тело. Достаточно слова, чтобы ты исполнила любую мою прихоть. Но я терпелив и надеюсь, что со временем ты переменишь своё отношение ко мне. Иди сюда, будем ужинать.
В последних словах старика девушка почувствовала такую силу внушения, что непроизвольно подчинилась его воле и, поднявшись, подошла к костру. Он налил похлёбку в большую чашу, отломил кусок лепёшки и протянул девушке.
– Ешь, нам ехать ещё два дня, – сказал он. – Ты хоть и сильная женщина, но, если будешь и дальше игнорировать меня, долго не протянешь.
Поужинали молча. Потом Грайбер помыл посуду в ручье и вернулся к повозке. Внимательно оглядевшись вокруг, он затушил тлеющие угли костра и сказал:
– Ложись спать.
– Даже так? – с едкой иронией переспросил он. – Скажи, Мелла, а что бы ты сделала, если бы тебя продали в гарем или в "дом удовольствий"? Тоже попыталась бы показать свой строптивый нрав? Или ты так смела, потому что я всего лишь бедный старый фермер?
– Не знаю, что бы я сделала, но так просто ни один ублюдок меня не поимеет. Лучше умереть, чем позволить надругаться над собой.
– И, тем не менее, подавляющее большинство девушек безропотно ублажают похоть мужчин. Тем, кто попал в гаремы, ещё повезло. Там их холят и лелеют, обращаются с ними бережно и даже ласково, как с любимыми домашними животными. В "домах удовольствий" их каждый день насилуют самым жестоким и извращённым образом десятки грубых мужланов. Так что же заставляет их всё равно цепляться за такую жизнь? Разве они получают удовольствие? Или всё дело в животном инстинкте самосохранения и страхе, подавляющем в них всё человеческое?
– Отстань, урод! – злобно прошипела Мелла. – Не хочу слушать тебя.
– Что ж, и впрямь, на сегодня довольно, – покладисто согласился он. Окинув её пристальным взглядом, Грайбер вдруг произнёс необычным хлёстким и властным голосом, проникающим в глубины подсознания: – Подойди ко мне!
Девушка сделала в его сторону шаг, второй, третий и остановилась, пытаясь отвести глаза от его пронзительного взгляда.
– Раздевайся! – повелительно приказал он.
Помимо своей воли, Мелла скинула безрукавку и стала стягивать с себя штаны. Теперь она стояла перед ним полностью обнажённой и не помышляла о сопротивлении.