Потеряшка с Пожарной, 19
Шрифт:
— Не прощу. Я тебя никогда не прощу.
— Знаю, — осторожно заводя её в воду, сказал он.
— Вода холодная.
— Это ты слишком горячая, вот и получается контраст.
— Зачем тебе всё это?
— Увидишь. Смелее, Стани.
Он потянул её на себя, отплывая на глубину. Констанция с силой вцепилась ему в руку. Футболка запузырилась.
— Дурачество, — прошептала она.
— Да, Стани. Такое же дурачество, как скользить по лужи и валяться в снегу.
— Я каждую зиму вспоминала тот вечер.
— И ни разу не повторила?
— Нет.
— Почему?
— Потому
— Значит будем делать глупости. Как сейчас.
Он быстро поцеловал её. Констанция схватилась за его плечи.
— Правда приятно?
— Ты про воду?
— Я про всё.
— Приятно, — согласилась она.
— Вода хорошо спасает от жары. И не только от неё. Посмотри какие облака.
— Красивые.
— Но смотришь ты не на них, а на меня.
— Да. Я их видела часто, а тебя реже.
По реке проплыла моторная лодка. Волны ударили об берег. Они окружали Констанцию, волновали мирную речную гладь. Примерно тоже самое она чувствовала сама. Её ровная жизнь превратилась в такую рябь. И от это волнение охватывало душу.
— Надо тебе научится доверять.
— Я доверяю. Тебе. Остальным не хочу.
— Тоже вариант.
Время остановилось. Да и как можно было за ним следить, когда мир сузился до реки, небо с облаками и полосы леса? Птицы трещали на все лады. Квакали лягушки. Жужжала мошкара. Мир жил и в то же время рядом с ними ничего этого не было, кроме стука крови, неровного дыхания, и воды, что отгораживала их от всего мира.
Констанция не выдержала первая. Обняла его, чувствуя, как эмоции переполняют и готовы выплеснуться через край. Не было злости, лишь сожаление, что произошло так. Он ничего не говорил.
Прощение. А нужно ли оно, когда не было зла? Когда не было обиды, а было непонимание. За что? Извечный вопрос, на который никогда не получишь ответа. Его можно задавать каждый день, но разве судьба придёт и объяснит, почему дороги родных людей расходятся? Разве кто-то объяснит, почему мы теряем тех, кто так дорог нам? Мы не можем знать помыслы высших сил, как бы мы их не называли. Бог, Судьба, Вселенная — это всё не принципиально, но важно лишь оставлять сердца открытыми для чувств. Не терять веры и надежды на хороший финал, даже когда руки и колени разодраны в кровь, а глаза устали от слёз. Рано или поздно одинокие сердца забьются в такт, а ожидаемое чудо случится в тот момент, когда уже никто в него не верил. Когда жизнь потеряла смысл. Придёт тёплый ветер и разожжёт тот огонь в душе, что уже начал гаснуть. И из маленького уголька разгорится пламя, которое осветит окружающий мир, заставив его стать светлее. Хотя бы на миг, чтоб на заплаканном лице вновь заиграла улыбка.
— Мне кажется, или погода меняется? — спросил Антон.
— Не знаю. Ветер стал дуть от берега. Я когда-то читала сказку про Мери Поппинс. Когда менялся ветер, то приходили перемены, — прошептала Констанция.
— Согласен. Нам бы перемены не помешали. Сколько можно землю слезами поливать? Ты нас решила утопить? — целуя её в лоб, спросил
— Не знаю, что на меня нашло.
— Всё нормально. Скоро поймёшь чего я имел ввиду.
— Я теперь вся мокрая.
— У меня есть запасная одежда для тебя. Так и думал, что приедешь неподготовленной к безумствам. Попробуем поплавать? — отплывая от неё чуть в сторону, предложил Антон. Констанция последовала за ним, едва касаясь дна.
— Страшно.
— А ты не бойся. Вода тебя не утопит, — ответил он. — Просто расслабься…
…Они сидели на одеяле и ужинала. Констанция ела бутерброды, Антон же уплетал рис с мясом из термоса, который Констанция взяла с собой. Разговаривать никто из них не хотел. Да в этом и не было нужды. Усталость овладела телом, но при этом она была приятная.
— Кофе? — наливая из второго термоса ароматный напиток, спросил Антон.
— Давай.
— Сейчас перекусим, ещё немного поплаваем и поедем домой. Как на это смотришь?
— Не знаю. Наверное можно. Хотя такая усталость, что хочется зарыться в подушку и ни о чём не думать.
— Этого я и добивался. Ты слишком много думаешь.
— А как иначе? — спросила Констанция.
— Как сейчас, — ответил Антон. — Расслабиться и смотреть на реку, которая несёт свои воды вдаль. Плыть по течению, наблюдая за облаками.
— Красиво.
Запахло сосной. Ветер разгонял горячий воздух. Чайки носились над рекой, пискляво переговариваясь. Опять проехала лодка. Откуда-то потянуло дымом.
— Антон, это ведь и есть жизнь?
— Жизнь — это то, что мы хотим увидеть, — ответил Антон. — Или что хотим почувствовать. Поплаваем?
— Ты упрямо хочешь научить меня плавать? — спросила его Констанция.
— Да. И научу, — ответил он.
Всё походило на сон, который не хотелось прерывать. Констанция в итоге решила, что просто в нём растворится, забудет обо всём, пока есть такая возможность.
Глава 8. Опять потерялась…
Антон наливал чай, когда раздался звонок в дверь. Констанция была в душе. Они только недавно вернулись после купания. Тамара Петровна встретила их недовольным взглядом и лекцией, что Констанции не нужно было болтаться с таким подозрительным типом, как Антон. Он не слышал чем закончился этот разговор, потому что ушёл в душ, но когда вернулся на кухню, то столкнулся с недовольным лицом Тамары Петровны. Она демонстративно ушла в комнату. Сейчас же не думала из неё показываться. Антон пошёл открывать дверь.
На пороге стоял мужчина в пиджаке, при галстуке, с букетом роз и коробкой конфет. Он с непониманием посмотрел на Антона, который стоял в шортах и тапочках. Антон вопросительно посмотрел на него.
— Вам кого? — спросил Антон.
— Констанция…
— В душе.
— А вы кем ей приходитесь?
— Её муж.
— Похоже меня ввели в заблуждение, — он протянул Антону букет и цветы. — Передайте ей.
— От кого хоть? — спросил Антон, уже в спину мужчине, который поспешил ретироваться.