Потерять и найти
Шрифт:
Агата опять поглядела на девочку.
– Ты уверена?
Девочка снова кивнула.
– Вы поможете мне найти мою маму? – спросила она.
– Конечно, нет! – воскликнула Агата. – У меня дел невпроворот! Я очень занята! Иди в полицию!
– Не могу. Мне хотят дать новых родителей.
– Иди домой! – Агата двинулась к своему дому. – И еще раз позвони своей матери!
18:16. Села на Стул Непринужденности. Выпила кружку горячего супа и уткнулась в телевизор.
18:24. Помехи стали походить
18:25. Вылила остатки супа в раковину.
18:26. Сняла всю одежду. Туфли. Блузка. Колготки. Повесила их.
18:31. Села на Стул Неверия и посмотрела на себя в зеркало.
18:33. Ее лицо превратилось в лицо девочки.
Случайно смахнула часы с полки и разбила вдребезги о кафель.
18:33–18:45. Смотрела на разбитые часы.
18:46. Надела ночную сорочку и выключила свет.
И на следующий день
5:36. Агата постучала в дом к девочке и вручила ей тарелку жаркого с картофелем и брокколи.
– Спасибо, – поблагодарила девочка и тут же принялась есть руками.
– Ты чего творишь?
– В каком смысле? – Девочка уже перепачкала лицо мясным соусом.
– Ты же еще маленькая! Ты должна гулять! Играть! А не сидеть у окна!
– Но вы сидите.
– Я старая! И мне можно! Могу делать, что хочу! Со старостью приходит свобода!.. Записывай скорее! Это важно! Потом пригодится!
– Я прячусь.
– От кого?
– От Хелен. И Стэна. И от своих новых мамы и папы. И от полиции.
Агата уставилась на нее в упор.
– Ты чего натворила?
– Не знаю, – сказала девочка и вдруг заплакала.
20:12. Агата надела ночную сорочку и выключила свет. Направляясь к кровати, споткнулась обо что-то мягкое. Включила свет.
20:13. Пнула тапочки мужа. Они пролетели через всю комнату.
20:14. Включила свет в ванной и посмотрела на себя в зеркало. Снова то странное чувство. Поднимается в горле…
– Это она мне внушила!
И на следующий день
6:00. Агата решила: с меня хватит!
7:43. Собрала в сумку все самое необходимое. «Книгу Старости». Две пары наручных часов и одни настольные из шкафа. Запасное белье. Две блузки. Немного печенья. Банкую супа. Жалобную книгу.
8:12. Застегнулась на все пуговицы и крепко прижала сумку к себе.
Постучала в дом напротив.
– Ты маме еще раз звонила? – спросила Агата, когда девочка открыла дверь.
– У нее опять выключен телефон. – Девочка опустила взгляд.
– Ну, это первый признак, что звонишь ты по адресу!..
Девочка заметила у Агаты сумку.
– А куда это вы идете?
– …ничего, будешь звонить ей всю дорогу! Она так легко не отделается!
– Вы меня хотите куда-то отвести?
– Я ни на какие ваши самолеты не сяду, даже не заикайся!
– Прошу прощения?
– И в полицию не пойду! Знаем-знаем, что они делают с теми, кто живет в таких вот домах! – Агата махнула рукой на свой дом. – С такими, как я! Запрут в какой-нибудь психушке со всякими трясущимися стариками!
Девочка растерянно стояла на месте.
– Ну что ты стоишь? Собирайся.
Девочка ненадолго исчезла, а потом появилась с рюкзаком.
– Все, что ли?
Подняв с земли какую-то длинную пластмассовую штуковину, девочка кивнула.
– Это еще что такое? – спросила Агата.
Девочка прижала штуковину к груди.
– Нога.
– О господи. Ну, пошли уже! Мы едем в Мельбурн!
Карл-который-печатает-вслепую
У Карла не было ни компьютера, ни печатной машинки, ни даже клавиатуры. Он печатал на крышках мусорных баков, на головах у детей, у себя на ногах и в воздухе. Прежде чем задать вопрос, он всегда набирал его пальцами, чтобы убедиться, что и правда хочет его задать.
В уединении собственного дома, еще до того, как съехался с сыном, Карл рисовал клавиатуры на журнальных столиках, на стенах, даже в душе. Ему нравилось, как двигаются его руки, как пальцы пускаются в пляс.
В детстве он наблюдал за пальцами матери, а позже – за пальцами Еви. Они отскакивали от кнопок, как капли дождя от горячего асфальта. И вскоре изгиб искривленного женского пальца казался ему таким же изящным и привлекательным, как изгиб женской ступни или шеи.
Прощаясь с отцом в доме престарелых, сын Карла сказал:
– Скоро увидимся, пап, – и поцеловал его в щеку.
Почувствовав прикосновение его колючей щеки, Карл вдруг осознал, что сын уже бреется. Уму непостижимо! Не успел он моргнуть, вздохнуть и научиться ползать – а жизнь уже пролетела! И вот он в окружении стариков, которые и до туалета дойти-то не могут!
Карл встал у окна и посмотрел вслед сыну, идущему по стоянке.
Ох уж этот мальчик… В каждом его движении читались неуверенность, осторожность. Пятка – пальцы, пятка – пальцы.
«И когда это он начал так ходить?» – размышлял Карл.
Еви всегда двигалась легко и непредсказуемо, как соль, сыпавшаяся из солонки. Их сын же обдумывал каждый свой шаг, точно направлялся к чему-то страшному и неизведанному. Пятка – пальцы, пятка – пальцы.
Все это затеяла его невестка Эми.
– Я каждый вечер иду домой и мысленно готовлюсь увидеть в кресле труп! – услышал Карл как-то ночью сквозь тонкую стену, которая отделяла его спальню от спальни сына.