Потеряв себя
Шрифт:
Цепи, к которым был привязан Уфир, покрыты ржавчиной, но освободиться от них не было и малейшего шанса. Пол был покрыт грязью, от которой веял неприятный запах гнили и крысиного яда.
Старые инструменты пыток, медленно ржавея в углу комнаты, выглядели угрожающе и жутко, словно сама мерзкая сущность хранила их как древние орудия мук. Лишь звук капающей воды и тихое покачивание цепей нарушали мертвую тишину, наполненную страхом и отчаянием.
Дыхание Уфира стало тяжелым и нестабильным, сердце бешено колотилось в его груди, напоминая о том, что он оказался в зловещем месте, лишенном надежды. Он
Закрыв глаза, Уфир пытался сосредоточиться и вспомнить, как он попал сюда. Ему предстояло пробудиться в этой кошмарной реальности, среди холодных стен и жестоких цепей, где каждый момент мог оказаться последним.
"Шансов у меня нет. Я в безвыходной ситуации," — подумал он, и, наполнив легкие воздухом, начал кричать.
— Что вам нужно! Освободите меня!
Уфир кричал, пока его голос не охрип. Однако на его отчаянные вопли никто не отзывался. Прошло несколько часов, прежде чем он смирился с бесполезностью своих криков и погрузился в мучительное ожидание.
Три долгих дня он провел в плену, без еды и воды. Влажный воздух наполнял его легкие, но не утолял жажду. Каждый новый день приносил с собой всё большую слабость и отчаяние. Уфир чувствовал, как силы покидают его, тело становилось все более вялым и обессиленным.
Он надеялся либо выбраться отсюда, либо быстрее умереть, чтобы не страдать. Голод сводил его с ума, делая мысли путаными и хаотичными. Каждое движение причиняло боль, а попытки уснуть, подвешенным на цепях, были почти невозможны. Тело онемело, и любые попытки найти удобное положение заканчивались лишь усилением боли.
Уфир старался успокоиться, мысленно возвращаясь к приятным воспоминаниям, но их быстро вытесняла жестокая реальность. Со скуки и отчаяния он начал считать кирпичи в комнате. Всего их оказалось триста сорок два. На стенах он насчитал пятнадцать пауков, которые лениво плели свои сети.
Каждое новое открытие немного отвлекало его от мучений, но вскоре он вновь погружался в бесконечное страдание. С каждым часом надежда становилась всё слабее, оставляя место лишь непрерывной боли и отчаянию.
Вдруг из-за двери послышались медленные шаги. Дверь открылась и в комнату вошел мужчина на вид лет тридцати. У него было стройное тело, темные волосы и серьезное выражение лица. Подойдя чуть ближе, он заговорил.
— Так-так, приветствую. При первой встрече у нас не получилось спокойно поговорить. Как ты себя чувствуешь?
— Отвратительно. Ну что, ты пришел, чтобы наконец избавить меня от страданий смертью?
— Нет, вовсе нет. Как тебя звать хотя бы?
— С чего вдруг я должен представиться тем, кто похитил меня? Вы поехали головой! Что вам от меня нужно?
— Ты, небось, неверно понял, в каком ты сейчас положении.
Мужчина взял со стола ржавые плоскогубцы и продолжил:
— У нас не было гарантий, что ты не опасен, вот нам и пришлось тебя заковать в цепи и лишить любых сил для собственной безопасности.
— Вы правда отбитые на всю голову? Вы старше меня, и вы испугались меня? Подростка?
— Опять же повторю, мы не знаем, что ты можешь. Вдруг твоя способность способна убить.
— Способность? Да что ты несёшь!
— Способности — это магия, которую можно получить, только заключая контракт с демоном или получив дар от умершего. Например, способность моего напарника заключается в том, что он может заставить застыть любого человека на пять минут.
Уфир не понимал, бредит ли этот мужчина или говорит правду. Ведь в ту ночь он действительно не мог пошевелиться, чему не может найти логическое объяснение.
— Я ничего не понимаю. Что за бред ты несёшь с так называемыми “способностями” и “демонами”? Почему вы схватили именно меня и кому я вообще перешел дорогу?
Чарли вздохнул и бросил плоскогубцы в кучу других инструментов.
— Хорошо, предположим, ты и вправду ничего не понимаешь. Давай поступим следующим образом — я сниму с тебя цепи, мы пройдём в более комфортное место, и ты расскажешь всё, что тебе известно.
— Как будто я могу отказаться.
— Смотря как посмотреть. Ну так что? По рукам?
— Хорошо.
— И да, не обижайся, но если ты что-то выкинешь — я тебя снова кину в оковы.
Чарли снял цепи с Уфира и повёл его по мрачным коридорам. Свет от старых настенных ламп не внушал надежды, но создавал обманчивое чувство спокойствия в сравнении с комнатой, в которой он провел не мало времени.
Чарли вёл Уфира молча, словно чувствуя его напряжение и тревогу. Наконец они дошли до небольшой комнаты, освещённой свечами, создававшими мягкое и тёплое свечение. Длинный стол стоял посреди комнаты, украшенный старинными свитками и книгами. Кресло, удобно обитое мягкой кожей, приглашало к отдыху и разговору.
Чарли пригласил Уфира присесть и предложил ему чашку тёплого чая. Уфир не отказался, так как его мучила сильная жажда и холод. "Это мой любимый", — сказал Чарли, подавая чашку Уфиру.
— Так вот, можешь представиться, пожалуйста?
— Уфир. Меня зовут Уфир.
— Рад знакомству, Уфир. А теперь расскажи, какие странности ты наблюдал в последнее время. Может быть, заключал сделки с демонами или находил какие-либо необычные вещи?
Уфир взял чашку чая и сделал небольшой глоток, почувствовав нежное прикосновение лёгких ноток лаванды, погружённых в тёплые объятия с лёгким оттенком ванили. Его губы ощутили аромат цветов и фруктов, сплетённых в изысканное сочетание, которое мягко обволакивало его нутро и успокаивало сердце. Этот чай был как нежный поцелуй весеннего ветра, приносящий в душу умиротворение и радость. В каждом глотке чая Уфир ощущал тепло и уют, словно погружался в мир спокойствия и гармонии. В каждом аккорде этого волшебного напитка звучала нежность и ласка, приносящие умиротворение и покой его душе, напоминая о детстве, когда он гулял с матерью и наслаждался жизнью.
Затем его мысли вернулись к реальности, и он начал размышлять: "Странности? Сделки с демонами? Что он несёт? Я, конечно, был готов заключить сделку с дьяволом, чтобы он вернул к жизни Хани, но ни один демон даже не показался мне… Хани…" На сердце Уфира снова появилось гнетущее чувство боли, будто в него вонзили тысячи игл. Пока он прибывал в комнате пыток, ему было не до печальных мыслей о том, что его возлюбленная канула в небытие. Глубокая боль от воспоминаний отражалась в его глазах, делая их безжизненными и угасшими, словно звёзды, поглощённые тьмой ночи.