Потерявшие небеса
Шрифт:
Было уже поздно, когда мы нашли свободную гостиницу. Правда то захолустье представшее перед нами сложно было назвать гостиницей, но цены позволили нам снять комнату на ночь и еще запастись едой на три дня. Стены нашей комнатки трещали по швам, мебель провоняла алкоголем и плесенью, полы скрипели, но не смотря на столь жалкий вид над кроватью висела роскошная картина написанная маслом. Разместившись мы направились вниз на ужин.
У хозяйки этого заведения был великолепный талант доброты и вежливости, потому что если бы она нам не сбавила цену и не собрала припасов в дорогу мы бы явно ночевали на улице. Наслаждаясь произведением кулинарного искусства хозяйки мы не о чем не говорили. На нашем столе красовалась дичь с мягким пряным ароматом, слегка прогорклый хлеб и суп, кажется с
– Ну все сейчас я это как съем и ...
– неожиданно Тори замолчал и нырнул под стол.
– Эй ты чего? Если ты испугался, что Зак сожжет тебя взглядом, не бойся я тебя спасу.
– Не боюсь я твоего Зака, мне даже не страшно я просто вилку уронил, - начал шептать пилигрим.
– Тогда вылезь из под стола и веди себя прилично, малыш Звездочет, - раздался голос за моей спиной, - Меня не нужно бояться. Как не крути, а я вырастил тебя.
Тори вылез из под стола и уткнулся носом в тарелку. Я обернулась, дабы предложить незнакомцу сесть. За моей спиной стоял не слишком высокий, приземистый старичок, он был одет в красную мантию, но даже в ней было видно, как худ этот человек. Его длинные костлявые пальцы сжимали посох. Деревянная палка красного цвета, на верхушки которого покорно удерживаемый ветками, восседал рубин благородной огранки. Лицо его древним и измученным, от освещения в помещении его глаза и щеки казались изрезанными морщинами, в его миндалевидных сиреневых глазах горел огонек добра и строгости. У него были седые длинные волосы собранные в пучок, борода по пояс заплетенная в косу, на уровне локтей перевязанная красной лентой и заколота огромной булавкой на которой висел большой бубенчик. На ногах у старика были длинные вздернутые к верху остроносые ботинки.
– Как ты можешь помнить меня старый пень, я ведь сменил уже кучу имен?, - Прорычал чуть слышно Тори когда старик сел на стул рядом с Заком.
– А ты помнишь тот день, когда я подарил тебе серьгу и сказал, что ты мой ученик. Так вот я помню тебя, только потому что ты никчемный пилигрим не уничтожил связующее звено, и до сих пор носишь его в правом пустом кармане, - Он говорил спокойно, казалось что эти слова он заучил наизусть. Но после того как он договорил его посох засветился и в лоб пилигрима ударила гороховая дробь.
– Чокнутый старикашка, ты...ты...
– Больше сдержаться он не смог, на его лбу краснела звезда, с глаз текли слезы, он резко дернул рукой и в сторону старика полетел графин с водой.
– Так магические схватки запрещены в моем доме, если хотите ночевать немедленно прекратите!
– Из-за барной стойки донесся разъяренный голос хозяйки. Но это сработало они оба прекратили, и графин не долетев до старика свалился на пол.
– Простите моих друзей, они любители поспорить, - Извинилась я перед хозяйкой. Села на место и взяв власть в свои руки завела беседу, - Насколько я поняла, вы учитель Тори, но так же я хочу попросить, впредь не заводить драк. А иначе мне придется рискнуть и усмирить всех...
– но меня никто не послушал.
– Как откроешь портал и шлепнешься в обморок?
– Тори явно был не в духе.
– Так она что не умеет. И чему я тебя только учил, - И старикашка залился смехом, - А я то думал что ты малыш будешь великим, а такой же как все.
– Заткнись, а иначе ты точно не доживешь до того момента. Или ты забыл, что с пилигримами шутки плохи!
– Тори не сдерживая своего неприятия встал и поспешно ушел в комнату, а Зак побежал за ним ведь и правда мы не знаем его до конца.
– Вы должны перед ним извиниться. Тори не виноват в том что я просто не обучаема. А тем более вы с ним обязаны поговорить начет той ситуации в детстве, это прошлое должно покинуть вас обоих как вода утекает из пустынь. Он смог меня вылечить, хотя мои раны были серьезны я прошу у вас прощения вместо Тори, господин Элонзо, - на глаза невольно проступила слезинка, но то что я знаю как зовут мастера Тори, очевидно повлекло пробудило в нем человека и предложив мне платок старик заговорил со мной как с равной.
– Ты много знаешь, но о твоих ранах я сам у него спрошу. Лучше расскажите мне юная леди, что делает царская реликвия на вашей шее?
– но господин Элонзо не дал мне сказать и слова, - Ах я все понял, приветствую вас принцесса, - прошептал маг. И вот теперь пришла моя очередь удивляться.
– Но как вы узнали, что ну... я... про амулет?, - Растерянно искала ниточку спасения.
– Это просто. Я обучался в замке, а еще вы похожи на отца. Но и мамины черты в вас имеются - волосы и глаза.
Я не знаю что это было, но то что этот человек с каждым словом открывал мне мир моих воспоминаний.
– Я если вы не против отправлюсь в комнату, но вам я предлагаю пройти со мной, вам с Тори есть о чем поговорить. Но я прошу вас не использовать магию в отношении моих друзей, - Я направилась в комнату заранее зная, что разговор состоится и к тому же у мня в голове возникла маленькая каверзная мысль. Господин Элонзо проследовал за мной, но заходить не стал он решил предоставить мне время поговорить и подготовить малыша пилигрима к серьезному разговору.
Зайдя в комнату я заметила, что наша комната лишилась подушки, но даже это дело поправимое по сравнению с тем что Зак висел под потолком полу живой, ужасно перепуганный и все же пытался успокоить бурю. Буря, а точнее Тори не был похож на себя, он был взъерошен, глаза горели кровью, его состояние напоминало мне разъяренного волка загнанного в угол. Но даже в этой ситуации пилигрим боролся с собой, нет даже не сколько с собой, а со своей сущностью пилигрима которая хотела мстить, она жаждала крови. Внутри меня где-то рядом со страхом зазвучал голос настолько ласковый и знакомый, да за этот голос я отдала бы все сокровища мира- за мамин голос "Мими, детка успокойся все будет хорошо это просто ссадина мы ее сейчас полечим" ,Этот уговор не помог и дабы меня отвлечь мама ударила меня по щеке. Вот тут то и появились объяснение у Тори была простая вполне излечимая истерика, но тут я заметила зверь, он же Тори кинулся в мою сторону, и находясь в метре от меня очередной просвет и я закричала на него:
– Не смей!
– он остановился, а я медленно подходила к нему, - Опусти руки и слушай сюда!
– вот на этих словах я уже была на расстоянии вытянутой руки. И как следует размахнувшись я отвесила ему здоровенную пощечину.
– Ты что творишь?
– Так, истеричка, я требую вернуть все как было, а в частности Зака, и еще хочу чтобы ты поговорил с учителем, - Тори оглянулся, видимо вспомнив о случившемся, и вернул все по местам.
– Так лучше? А с ним я не буду говорить, - Порой мальчишки не выносимы, а поскольку я тоже не стальная, точно не знаю как, но сжав кулак я мысленно направила в него всю отрицательную энергию и со всех сил ударила беднягу пилигрима в живот. Несчастный согнулся, а я продолжала кричать на него.
– Тебя никто не спрашивает! Это мой приказ, как не знаю чей... хотя знаю КАК СЕСТРЫ!
– Я развернулась, схватив Зака за шиворот и вышла из комнаты, оглушительно хлопнув дверью.
Примерно через пару минут Элонзо зашел в комнату, но мы с Заком покорно сидели под дверью сгорая от любопытства. Но нам повезло в двери мы нашли щель и стали наблюдать за происходящим. Вначале они стояли смотря друг на друга со злобой и презрением, но немая сцена продолжала развиваться: Тори достал из кармана некий маленький предмет и швырнул его на столик, который мы могли видеть, после сел на кресло старый маг, а пилигрим продолжал стоять ровно напротив него. Их разделял сейчас только столик и предмет лежащий на нем. Маг повелительно махнул головой в сторону камина, но так ничего и не сказал. И они были похожи на картину, потому что уже около пятнадцати минут находились в неподвижном состоянии, как вдруг на лице неверного ученика образовалась гримаса злости, руки его засветились от прибывшей силы невероятно синим пламенем, он размахнулся. Но тут дело приняло неожиданный поворот, Тори ударил по столу совсем рядом с предметом, после чего он осел на пол, закрыл руками лицо и заплакал. Глаза Элонзо тоже заблестели, он встал откинув посох, и подняв ученика с пола и прижав его к себе как сына крепко обнял.