Потерявшие солнце
Шрифт:
– Правильно! – Максаков включил чайник. – Юля здесь?
– Да, отрабатывает покойничков по компьютеру.
– Дай ей только одного. – Максаков черканул на листке данные Цыбина. – Нам нужен его брат.
Антон подошел к чайнику и прижал ладони к его стремительно теплеющим бокам.
– Если установим, то что дальше? По науке: «наружки», «прослушки».
– Вряд ли, – Максаков достал кружки, – темой занимается главк. Нам ничего не дадут, а информацию заберут
В кабинет ввалился Ледогоров. Было заметно, что он уже капитально догнался.
– В-водку будете? У меня есть, – икнул он. – А то заболеете.
– И умрем. Тащи, – неожиданно сказал Максаков, – чего-то мне не согреться.
Сто граммов полностью согрели нутро. Антон блаженно закурил, налил себе огромную кружку кипящего чая и отпивал его маленьким глоточками. Максаков крутился в своем кресле на роликах.
– Сейчас чай допьем, глядишь, и Юлька справится.
Грязно-белый телефонный аппарат на его столе длинно и настойчиво зазвонил. Дремавший в кресле Андронов мгновенно приоткрыл один глаз. В двери заглянул курящий в коридоре Гималаев. Максаков скривился и осторожно, как ядовитую змею, снял трубку. Все знали, что это аппарат для связи с дежуркой, а значит, ничего хорошего не сулит.
– Где? – Выражение лица у него стало особенно «радостным». – Еду.
Воцарилась выжидательная тишина. Максаков поднялся и принялся сдирать с батареи пальто.
– Три трупа после пожара в хате, – сообщил он. – Пока неясно, криминал или нет.
– Где? – Повторил его вопрос Гималаев.
– На «Рубике». Хата навороченная.
– На Рубинштейна других не бывает. Максаков с мученическим видом влез в мокрое пальто.
– Где Владимиров?
– Спит. В машине.
Он повернулся к Антону:
– Тоха, установите – ждите меня. Я посмотрю там, и поедем.
– Разумеется, подождем. Тем более без тебя нам только на метле лететь. Машин-то больше нет.
– Меньше тоже нет. – Максаков исчез за дверью.
Андронов зевнул и заерзал в кресле:
– Когда понадобится мудрый профессиональный совет – разбудите.
Полянский молча пил чай из огромной фаянсовой кружки. Гималаев прислушался к леденящему стону ветра за окном, покачал головой и снова вышел в коридор. Антон посмотрел на часы: начало десятого. Он пододвинул аппарат.
– Слушаю. – Ольга говорила шепотом. Видимо, Пашка уже спал.
– Я задерживаюсь. На сколько, не знаю. Может, на ночь.
Она вздохнула. Как-то очень по-взрослому. Не как обычно.
– Приедешь – обед на плите.
–
– Летай, пожалуйста, пониже и помедленнее.
– Что?
– Шутка. Напутствие жены летчика.
Он улыбнулся.
– Обязательно.
– Врешь.
– Вру.
– Пока.
– Не понимаю, зачем звонить домой и выслушивать сцену дважды, – Полянский допил чай, – сначала по телефону, затем по приходу.
Антон отодвинул телефон:
– Если измотать по телефону, то раньше успокоится.
Рыжеволосая худая компьютерщица Юля Рыбакова вошла в кабинет с пачкой бумаг и улыбнулась Антону. Она пыталась завоевать его расположение еще с празднования последнего Дня милиции. Вошедший следом Гималаев уселся на край стола.
– Рассказывай, солнце наше.
Даже Андронов приоткрыл глаз.
– Не получается пока, ребята, – расстроенно покачала огненно-рыжей копной Юля, – нигде брат «не выскакивает». Совместно по прописке не проходили, автотранспорта нет, по ЦАБу оказалась не такая редкая фамилия. Единственное: Ярослав Цыбин до самой смерти в розыске был. За «мокруху» в области. Инициатор – Гасинец из областного «убойного».
– Юрка?! – обрадованный Гималаев спрыгнул со стола. – У него память, как компьютер. Наш бывший. Сейчас все узнаем.
– Я тебе помогла? – Рыбакова присела к Антону на подлокотник кресла. На ней были джинсы и свитер, абсолютно не скрывающие ее худобы и неаппетитности.
– Очень.
– У тебя рубашка порвалась. Давай зашью.
– Жена зашьет.
– А чего раньше не зашила?
– Не видела.
– А чего так плохо смотрит?
– Алло! Таня? Привет, – Гималаев говорил громко, видимо, на линии была плохая слышимость. – А Юрка дома? Удивительно. Нет, никаких провокаций. Пять минут поговорить. Правда. Спасибо, дорогая.
– У нас на Ржевке клуб открыли недорогой. Может, сводишь бедную девушку пива попить. – Юля нависла над Антоном.
– Пиво плохо влияет на наследственность.
– Мне не грозит. Я предохраняюсь.
– Какое средство предпочитаешь?
– Минет.
Андронов в кресле прыснул. Юля спрыгнула с подлокотника и пошла к дверям.
– Подумай, может, тебе понравится. Я имею в виду клуб.
– Трахнет она тебя, Антон, – глубокомысленно высказался Андронов, когда за ней закрылась дверь.
Антон не ответил. Он внимательно слушал Гималаева.
– Юр, тебе говорит что-нибудь фамилия Цыбин? Разумеется? Это хорошо. Знаю, что его хлопнули. А брат у него был? Кто? Ботаник? А, в смысле не наш клиент. А данные или адрес не помнишь?