Потерявшиеся в мирах
Шрифт:
— Сергей, проснись, нам надо уйти, пока они спят!
Мальчик открыл сонные глаза и непонимающе посмотрел на неё. Ася приложила палец к губам и кивнула на дверь. Он удивился, но спорить не стал, и через минуту они уже стояли возле колодца, держа в руках опустевшие рюкзаки.
— Нам не надо завтракать, — объяснила Ася, — понимаешь?! Им нужен этот хлеб, а мы что-нибудь найдём в лесу.
Сергей покраснел, молча кивнул и, чтобы скрыть смущение, стал опускать в колодец ведро. Они напились, быстро умылись, набрали во фляги воды и, торопясь, почти побежали прочь из деревни. Только когда дорога завернула за холм, они облегчённо вздохнули и, переглянувшись,
— Операция удалась! — весело воскликнул Сергей. — Знаешь, я никогда не чувствовал себя таким счастливым, как сейчас, когда отказался от завтрака без надежды на обед!
— Да уж, не хлебом единым жив человек, — ласково улыбнулась Ася.
И они пошли по знакомой уже дороге, огибавшей радостно зеленеющие холмы и медленно поднимавшейся в гору. Сергей удивлялся, насколько легче, чем вчера, было ему идти, даже не смотря на голод, который очень скоро дал о себе знать. Время от времени мальчик внимательно осматривался вокруг, но воздух не кривился и не дрожал. Гизлов, кажется, поблизости не было. Ася заметила это и сказала:
— Знаешь, вчера, на обратном пути, когда стало особенно страшно, я про себя начала молиться. И страх куда-то исчез. И гизлы тоже. Я думаю, они боятся молитвы… — Сергей смущённо молчал, и она продолжала: — Они были вокруг, и мне вспомнились слова из псалма: «…Радосте моя, избави мя от обышедших мя», и Он — избавил!
Мальчик молчал, но слушал очень внимательно. Он на себе испытал накануне, как простое «Господи, помилуй», которому раньше безуспешно пыталась научить его мама, может прибавить спокойствия и силы. Его собеседница понимала, что иногда нужно время, чтобы научиться верить, и не ждала ответа. Она поделилась с ним своей защитой, и это было сейчас самым главным.
Долго вилась дорога между холмов. Солнце миновало зенит и стало клониться к закату, когда, наконец, вдали показался лес. Путешественники ускорили шаг в надежде на тень, и воду, которой уже не осталось ни капли, и какую-нибудь еду.
Лес сразу же обступил их сумраком и влажной прохладой. Огромные вековые ели тёмным шатром смыкались над головой, подлеска в их вечной тени почти не было, лишь кое-где росла какая-то неприхотливая бледная травка. Дети сразу стали искать грибы. И скоро нашли целый выводок сыроежек. Мальчик, недолго думая, снял свою шляпу, и они быстро наполнили её до краёв. После короткого совещания решено было попробовать есть их сырыми, («Сыроежки, всё-таки!» — пошутил Сергей), потому что никому из них не хотелось задерживаться в этом мрачном лесу, собирая хворост и разводя костёр. Да и не было уверенности, что, подсушенные на веточках над огнём, сыроежки будут вкуснее, чем в натуральном виде. И снова им повезло: возвращаясь к дороге, они услышали журчанье ручья, и скоро уже плескались, и пили, и ополаскивали в нём сыроежки, перекладывая чистые в Асину шляпу. Друзья были так голодны, что грибы показались вкусными. Однако наедаться ими досыта они не решились.
— Хватит с нас того, что нашли. Лучше поищем ягод или орехов, — предложил Сергей, и Ася, вздохнув, согласилась. Кое-где вдоль дороги росли кусты, и там мог оказаться орешник.
После еды оба повеселели и бодро пошли по дороге, вглядываясь в листву встречавшегося кустарника. Но постепенно кусты исчезли совсем, ели подступили вплотную к дороге, погрузив её в таинственный полумрак. И в этом сумраке Ася краешком глаза увидела вдруг мелькнувший розовый огонёк. Она всмотрелась — это светился розовый камень кольца тревоги на руке у Сергея. Она посмотрела на своё — оно светилось так же.
— Серёжа! — воскликнула она, подняв руку с кольцом перед собой. — Что это значит?!
— Или кто-то выслеживает нас, — мальчик быстро огляделся, — или… — голос его прервался, глаза расширились, тревожно вглядываясь во что-то невидное Асе.
— Опять… они?! — догадалась она, и понизила голос: — Гизлы?!
Дети остановились. Кривящийся сгусток воздуха двигался впереди, между ними и лесом, медленно приближаясь. И вдруг огни на кольцах загорелись тревожно-красным.
— Господи, помилуй! — вырвались у Сергея слова, о которых он думал весь день.
Прозрачная кривизна метнулась в лес, и кольца погасли.
Друзья перевели дыхание.
— По крайней мере, стало ясно, как узнать об их приближении и как с ними бороться, — медленно проговорил Сергей.
— И всё-таки хорошо бы до вечера выбраться из этого леса, — прошептала Ася. — Он такой… неуютный… Пойдём побыстрее, а?
Теперь они уже не искали орехов, а то и дело взглядывали на кольца. Но камешки не светились.
Зато стало быстро темнеть. Наверное, солнце уже садилось. А конца лесу не было видно. Неужели придётся здесь ночевать?! — с замиранием сердца думала Ася. Костёр привлечёт гизлов, а без костра ночью в лесу… — она почувствовала, как по спине прошёл озноб. И вдруг в отдалении раздался волчий вой.
— Ай! — вскрикнула девочка и схватилась за руку Сергея.
— Дерево! Надо залезть на дерево! — воскликнул он, оглядываясь вокруг.
Легко было сказать! Ветви старых елей были слишком высоко. Да и не просидеть на ели всю ночь, свалишься! — сейчас же подумала Ася. Видно, её спутник рассудил точно так же, потому что сказал:
— Вот если бы дуб найти… Побежали!
И они побежали по тёмной дороге, изо всех сил вглядываясь в совсем уже тёмный лес. Девочке показалось, что вдалеке мелькнули две жёлтые горящие точки — волчьи глаза. Она задохнулась, остановилась, не чувствуя ног, не в силах двинуться с места… И увидела прямо перед собой раскидистое дерево. Она и сама не поняла, как очутилась на нём. Ведь она не умела лазить по деревьям — однако, опомнившись, увидела себя в удобной развилке ствола. Чуть пониже, на толстой ветке, сидел Сергей.
— Смотри! — глядя вниз, еле слышно воскликнул он.
Ася уцепилась за ствол: к подножию дерева приближались волки. Два огромных волка с холодными, злыми, безжалостными глазами. Один из них посмотрел прямо на Асю, облизнулся — и сел между корней. Девочка закрыла глаза, чтобы только не видеть его. Когда она вновь посмотрела вниз, оба волка сидели рядом, глядя вверх. Караулили. Лес погрузился во мрак, и только четыре жёлтые глаза внизу горели смертельной угрозой.
— Может быть, они утром уйдут, — прошептал Сергей. — Главное, не заснуть.
Скоро, действительно, им захотелось спать. Ведь они так устали за долгий день пути! Ночь тянулась, беспросветная, бесконечная, холодная. Дети замёрзли, и осторожно, помогая друг другу, натянули свои свитера. От этого сон прошёл.
— Хоть бы они забыли про нас! — тихонечко вздохнула Ася.
Впрочем, надежды на это было мало… Наконец начало светать. Весёлым хором запели птицы. «Счастливые! — подумала девочка. — Могут лететь, куда захотят!» Всё тело её затекло. Сергей, оседлав ветку, осторожно разминал руки и спину. Вдруг оба волка вскочили, глядя куда-то в сторону. Дети всмотрелись — по лесу медленно шёл огромный лось! Волки разом бросились к нему, он — от них, и вот уже все они скрылись в чаще!