Потерявший
Шрифт:
– Утро доброе, ты как? – Сказал Хави, встречая меня у входа в отдел. В его пожелтевших пальцах тлела дешевая сигарета. Он затянулся, закрыл глаза, с великим наслаждением выдыхая дым из легких.
– Привет, да в порядке.
– Вид у тебя какой-то нездоровый.
– Ерунда, видимо не выспался. – Мне была приятна заинтересованность Хави в моем состоянии. – Ну что, адвокат для Майкла Фоснера нашелся?
– Ага, скоро прибудут, только придется немного подождать, у Майкла неотложные дела на работе, – ответил мне Хави, вновь выпуская дым с закрытыми глазами.
– У него жена погибла, а в его голове одна работа…
– Так ты заметил его вчерашнюю реакцию? – Хави снова затянулся сигаретой. – Знаешь, я особо не углядел его великого горя, да, конечно, в его глазах читался шок и испуг, но также было что-то облегченное, будто с его плеч упал огромный груз.
– Думаешь, он мог заказать убийство своей жены?
– Не, – протянул мой напарник, – случись так, то вряд ли он профессионально отыграл бы удивление. Все же его реакция казалась правдивой. Скорее, – Хави опять медленно затянулся, – Майкл был в глубине души рад тому, что кто-то избавил его от этого тягостного бремени семейной жизни.
Хави, докурив сигарету, не стал выбрасывать ее перед собой, а дошел до ближайшей урны. Потом опять заговорил:
– Как у тебя с Евой?
Я немного смутился от этого вопроса, поэтому решил ответить максимально коротко:
– Все хорошо.
– Ну, перестань, я тебя как-нибудь напою, чтобы развязать тебе язык. – Хави похлопал меня по плечу.
– А как мне нужно отвечать на такие вопросы? – Нервно спросил я. – Ты ожидал услышать откровения? Хави, я не хочу обсуждать свою личную жизнь, тем более на работе.
– Ты же меня знаешь, перед тобой любитель поболтать, иногда, конечно, слишком много. Ну да ладно, если не хочешь, то и не будем обсуждать.
Мне стало немного стыдно за то, что я необоснованно на него накинулся. Действительно, глупо получилось. Поэтому я решил все-таки поддержать разговор.
– Ее группа взялась за новый проект.
– Правда? Что за проект? – С неизмеримой радостью произнес Хави.
– Да там что-то с кожей связано, вроде бы восстановление после ожогов, например.
– О, у меня как раз есть парочка. Я тебе не рассказывал, как в детстве, лет восемь мне было, решил сам еду приготовить?
– Нет, не рассказывал, – ну вот опять, сейчас пойдет очередная его история. Один бог знает, выдумка это или нет. Впрочем, это касается всех его историй.
– В общем, пролил на себя горячую воду, благо увернуться успел, поэтому ожог остался только на боку, но он такой длинный и не красивый. – Хави состроил грустную гримасу. – Все женщины, которые меня видели голым, а их было не мало, прошу заметить, сразу туда взгляд опускали, а лучше бы смотрели на другое место. Там есть чем полюбоваться. Ну так вот, все глядели на него, а мне становилось даже неловко что ли. Хотел бы я его убрать. А мне скидка, как другу, будет?
– Не сомневайся, – меня заставила улыбнуться рассказанная Хави увлекательная история.
– А как это вообще происходит? Ну, он просто пуфф, – Хави сделал жест руками, – и исчезает?
– Да пока не понятно, к реализации этого проекта они еще не приступили.
– Ну, тогда успехов. И передай Еве, что я буду ждать, когда ей Нобелевскую премию дадут, или какую там премию врачам дают…
– Обязательно, я уверен, она всего добьется, – искренне сказал я, вспомнив милое личико своей жены.
– Конечно, а ты помогай ей морально и
Я не мог сообразить, как ответить на это высказывание, отчего пару секунд стоял с открытым ртом, подбирая слова. Но в этот момент наш разговор прервал подъехавший к отделу автомобиль. Из него вальяжно и аккуратно вышли Майкл Фоснер вместе со своим адвокатом. Увидев нас, они не поздоровались, а лишь состроили гордое выражение лица и пошли в здание отдела. Адвокатом мужа убитой оказался Бадди Коллинз, скользкий тип. В последний раз я его видел в зале суда, когда рассматривалось дело Синди Моррис. Молодая девушка убила своего отца за то, что он ее воспитывал в максимальной строгости. Это моя формулировка. Официальная же – убийство по неосторожности. Бадди ей тогда скосил срок до минимума, хотя постороннему наблюдателю было понятно, что случилось на самом деле. Она в один день якобы не поладила с отцом, случайно подтолкнула его, а он упал головой на острый предмет. Нелепо звучит. Все знакомые утверждали, что отец к дочке хорошо относился, а в детстве давал ей мало свободы, потому что считал, что она не готова к взрослой жизни. Поэтому они часто ругались, а ее детская обида на отца все усиливалась и вскоре решила освободиться подстроенным под «случайный толчок» ударом острой сувенирной пирамидки из аметиста по голове.
– Видимо, настроены они серьезно, – сказал Хави, придерживая мне дверь в отдел.
Как обычно, испытав чувство неловкости от любезности Хави, я зашел внутрь. Проходя мимо своего стола, схватил блокнот с ручкой. Пока мы шли по коридору первого этажа я кивал своим коллегам в знак приветствия, Хави, напротив, улыбчиво протягивал всем руку. Поднявшись на второй этаж по лестнице с облезлыми перилами, мы прошли в комнату для допроса. Вопреки законам кинематографа, в ней не висело вдоль всей стены зеркало, по ту сторону от которого сидела бы группа, наблюдающая за процессом допроса. Это было обычное помещение со столом с фиксатором наручников и камерой на потолке без микрофона. Майкл вместе с адвокатом уже нас ждали внутри. Как только мы зашли, они резко прекратили свои перешептывания. Постукивания пальцев об стол выдавали нервное состояние Майкла.
– Мистер Фоснер, говорить буду я, прошу не встревать без необходимости в наш разговор, – сказал адвокат своему подопечному.
Майкл лишь молча кивнул.
– Хавьер, Марк, – обратился к нам Бадди, протягивая свою потную руку.
Я сел напротив наших гостей, Хави встал в метре от меня.
– Давайте начнем. – Положив блокнот на стол, я начал вырисовывать на нем сегодняшнюю дату. – Во время нашего разговора подозреваемый, – я специально сделал акцент на этом слове, чтобы попробовать выбить из равновесия Майкла, – упомянул про ссору, возникшую перед его отъездом в Японию. Расскажите о причинах ссоры.
После услышанного Майкл агрессивно посмотрел на меня, а Бадди сделал недовольное выражение лица. Уверен, он сделал мужу убитой выговор за то, что слишком много болтал во время нашего первого разговора.
– Да, действительно, у моего подопечного было небольшое недопонимание с женой накануне ее смерти по поводу длительности его поездки. Первоначально планировалось, что она продлится ровно один день, потом же оказалось – три дня. Вот, собственно, его жена Эмма и огорчилась, узнав эту неприятную для нее новость.