Поток – 2
Шрифт:
— От Победы шел опять пешком, старался идти по хребтам, там, кстати, везде тропки есть. Пока не спустился к поселку Псебай. Чтобы опять по мосту через речку перейти. Здесь закончился пешеходный участок и надо было искать машину.
— Что по этой части маршрута еще добавить? Прошел пешком, если на смотреть карту по прямой, около девяноста километров. На деле раза в полтора больше. Этот участок занял у меня четыре дня.
— В Псебае пришлось два раза отбиваться от собак, которые там совсем озверели. И были очень крупные и наглые.
— В поселке была нормальная обстановка. Полное отсутствие людей, как и за весь путь. Все что горело — сгорело. Все что могли достать — уже доели зверье, птицы и насекомые. Везде в поселке видел дорожки муравьев к домам, между домами. Воронья кругом много. Вообще птицы расплодились очень. Фазаны, так те иногда нагло передо мной перебегали дорогу…
— В этом поселке остановился в последнем доме за рекой. Точнее не в доме, а во флигеле. Пошел по кварталам, нашел машину — Шевроле-Ниву. Там как раз от самой крупной стаи собак отбивался. Совсем они озверели, видно еще попробовали человеческого мяса…
Тут Тигран опять сделал небольшую паузу и наклонился, чтобы погладить щенка, который теребил его брюки.
— По вечерам варил себе горячую пищу, чай, сидел рассматривал карту, делал записи. Палатка была у меня — на две персоны. Как уже сказал, в горах оказалось спокойнее всего ночевать. Но палатка годится только там, где далеко от поселений…
Пока Тимур говорил, мы старались слушать его и не сбивать с мысли. Даже собак бабушка выгнала со столовой на веранду. Умные щенки перенесли это молча.
— Один день отдыхал и готовил машину. Впереди был самый трудный участок — дорога через Карачаевск на Кисловодск. Здесь столько дорог, что я иногда плутал. И сейчас могу сказать, что самым трудным участком оказался этот район Кавказских минеральных вод.
— Как ехал? Очень плохо. Опять много машин по дороге, много остатков людей, следов от пожаров. Воду старался пить только свою, так как не знал, где можно чистой набрать.
— Но выбрался, я вам скажу. Пошел без препятствий по трассе на Назрань, Нальчик, Грозный. В последний не заезжал.
— Еще расскажу вам, как людей искал. В горах, как ты знаешь, Олег, ночью двигаться нельзя…
— Да есть такое правило, и всем его надо иметь в виду. В горах, как только стемнело, надо немедленно останавливаться и искать место, — отозвался я.
— Вот именно! Поэтому заранее, до темна, устраивал ночлег. Когда ночевал в поселках, и на трассе, всегда разжигал большой костер, и стрелял в воздух. Осенью листьев много, так что такие столбы дыма устраивал — мама не горюй!
— И старания мои вскоре увенчались — небольшим успехом! — Дошел наконец до самого главного Тигран.
— Давай, говори, кого встретил, не томи уже! Ведь не только этого юношу, точно знаю…
— Правильно сказала…, но все по порядку. Грозный и Гудермес обошел стороной, южнее, только стоянки устраивал на дороге, на целый день, чтобы поездить по округе. Там есть места, которые мне знакомы…
— Везде побывал, никого и ничего не нашел. Только много патронов потратил, когда от собак отбивался. Мало того, что потратил все свои, так еще и те, что в магазинах по пути пополнял…
— Еще волков видел несколько раз, но они меня избегали, в отличие от собак. Волков стало особенно много на последнем участке: от Назрани и до самой Махачкалы…
— Я думаю, что в тех краях стада овец, и не только… — сказал Андрей.
— Правильно сказал, дорогой. И не только овец, но и коров. И козы у людей есть. Не знаю, сколько там осталось, но выжить они могут, когда в стаде. Знаю случаи, когда собаки, которые охраняют стадо, начинали сами их пасти. Ну и питаться ими, разумеется. Понемногу, конечно.
— Один раз видел, как у двора, в котором я ночевал, несколько волков на улице поймали и утащили собаку. Это было в Псебае.
— А людей то встретил где? — бабушка сидела, как на иголках.
— Так они сами меня нашли, не я. Как раз костер с дымом устроил, на последней стоянке, и они подъехали. Мальчик со стариком.
— И все?
— Нет, их трое. Сразу скажу, все со мной приехали, так решили. Рашит с Ниной с самой весны людей искали, но только одного человека нашли.
Дальше Тигран еще долго рассказывал, как встретил людей. Это было в районе Ленинкента, на дороге Е 119, перед Махачкалой. Он как раз только что облюбовал для ночевки небольшой двухэтажный домик в виде башенки рядом с АЗС.
Только притащил мангал, начал разводить костер, добавил листьев — и тут они подъехали.
Говорил, что никаких тревог при встрече новых людей не было. Наоборот все очень обрадовались. Оказалось, что они возвращались из города с «покупками», и увидели дым издалека. Ночевать там ему не дали, забрали в свою усадьбу. Место где они устроились жить, находится недалеко — возле дороги на Буйнакск, перед перевалом. Посчитали его самым удобным, так как в Махачкале и Каспийске, и недалеко от них — жить было невозможно.
Понимаю, что тогда, в мае, все там происходило примерно по такому сценарию, как было у нас. А именно, выжившие после катаклизма начали выбираться из поселений и искать, где можно жить.
Но послушаем гостей.
— Можно я расскажу, дядя Тигран? — у парня оказался сильный и звонкий голос. Произносил слова без заметного акцента. Слушая его голос, почему-то вспомнил певцов из солнечного Азербайджана, но времен не моей юности, а родителей.
— Давай, дорогой…
— Мы жили в квартале художников, в Махачкале. Отец, мама, старшая сестра и я. В то утро все были дома. Мы только что встали из-за стола и выезжать на машине, собирались в гости. Когда это началось, я стоял у машины. Сел на землю, закрыл глаза. Чувствовал такое, как будто через меня проходит поток красного цвета. Все это было недолго…