Поток
Шрифт:
Хирка подозревала, что понимает ситуацию лучше, чем сама Уни, но вслух этого не произнесла.
– А почему будет хуже?
Уни взглянула на Колайля. Он фыркнул.
– Думаешь, я этого не знаю?
Хирка посмотрела на них обоих и постаралась подумать, как Умпири, посмотреть на вещи так, как они. И ей это удалось.
– Возможно, ты знаешь, Колайль, но Уни не хочет, чтобы ты слышал, как она это произносит.
Мужчина подошёл к ним и зарычал:
– Я могу произнести это за неё! Жалкие ничтожества делают то, чего раньше никогда не позволяли
Двое слепых смотрели друг на друга, как дикие кошки. Никто из них не являлся Дрейри, но воспринимали ситуацию совершенно по-разному.
А я? Кто я?
Уни осторожно опустила руку на спину Хирки, чтобы увести её в сторону от Колайля.
– Ты играешь своей жизнью, Кесколайль, – произнесла она, не глядя на него.
Мужчина не ответил, вероятно потому, что уже неоднократно обманывал смерть, и посмотрел на Хирку.
– Я могу идти? – спросил он. Горечь в голосе скрыть оказалось невозможно. Девушка кивнула и проглотила чувство вины за то, что была той, кто мог дать такое разрешение. Падший повернулся к ним спиной и ушёл.
Всю дорогу домой между Хиркой и Уни висело звенящее молчание. Ученица надеялась, что после возвращения всё наладится, но стало только хуже. В доме Модрасме было тихо, как в Шлокне.
Что случилось?
Скерри стояла, сложив руки на груди, и смотрела в окно, не удостоив вошедших даже взглядом. Раун склонился над столом. Рыжие волосы отражались в чёрном стекле. Дед взял какую-то пластину и протянул Хирке.
– Поздравляю, – произнёс он, но его слова звучали совершенно не радостно.
Девушка взяла тонкий круглый диск, изготовленный из чего-то среднего между стеклом и камнем. Потоковое стекло.
На поверхности пластины были вырезаны непонятные буквы.
Хирка заставила себя спросить:
– Что это?
Раун выпрямился.
– Приглашение. Настало время встретиться с домом Ход.
– Первое после войны, – раздался голос стоявшей у окна Скерри. Припорошённое пеплом стекло отбрасывало длинные тени у неё за спиной.
Хирка посмотрела на символы. Неразборчивые знаки, которые смешивались в какую-то бессмыслицу. Руки задрожали. Что-то укололо палец. Выступила капля крови. Девушка порезалась о край пластины.
Счастливчик
Разразилась буря. Снег, который сдувало с ледника, с неравномерным звуком бился в окно. Спать было невозможно.
Хирка таращилась в потолок, на своё отражение в полированной поверхности камня. Всё было чёрным: стены, одеяло, подушка. Подвесная корзина-кровать. На фоне всего этого выделялась только кожа и растрёпанные рыжие волосы девушки. Казалось, она тонет в бесконечном чёрном море.
Если она утонет, то хотя бы не придётся вставать завтра утром и встречаться с домом Ход.
В висках пульсировала боль – результат четырёх суток интенсивных занятий языком и заучивания имён. Дочь Грааля учили правильно себя вести: что можно делать, а чего нельзя, когда она предстанет перед Ход и Тиром из правящего дома. Хирка ещё не встречалась с ними, но заранее ненавидела, потому что все разговоры велись только о них. И потому, что сейчас она не спит тоже из-за них.
Но и портной наверняка не спит, чтобы закончить её наряд к завтрашнему дню. Платье… От одного этого слова хотелось чесаться. Девушка перевернулась на бок.
Эта встреча имела огромное значение для всех, надежду вернуть дому утраченное когда-то величие. Почти трагедия. Но Хирка пообещала Граалю вернуть им честь.
И Поток…
Это слово она, естественно, сдержать не сможет. А после объяснения Колайля всё усложнилось. Поток создавал неравенство в обществе. А ещё определял статус и давал преимущество Дрейри. В таком случае разве отсутствие Потока не являлось благом?
Мысли бегали по кругу в переутомлённом мозгу.
Кроме Рауна, никто не верил, что у Хирки всё получится в доме Ход, об этом ей было известно. Меньше всех в неё верила Скерри. Неизвестно, что было хуже: надежда восстановить честь семьи или угроза со стороны тех, кто казался уверенным в провале?
Цена неудачи – вот самое страшное.
Если дочери не удастся сдержать обещание, Грааль найдёт другие способы. Купит себе статус, отправив Умпири через врата. К Потоку. Сколько? Интересно, он пошлёт в Имланд только членов семьи или весь Гиннунгад, каждого трупорождённого из Дрейсиля?
И как недавно обретённый отец поступит с Римером?
Хирка положила ладонь на горло и представила себе, каково это, когда внутри тебя находится клюв. Останки мёртвого ворона. Она помнила запах Урда в тот раз на Бромфьелле. Гниющую дыру в его горле… Сердце сжалось.
Должен существовать способ спасти Римера. Если бы только удалось встретиться с всевидящим… С тем, кто знает способы освободиться от рабства. Возможно, Грааль будет помехой. Он, конечно, не захочет терять новую марионетку.
Хирка сжала виски руками. Слишком много ожиданий. И положиться не на кого.
Она села, проползла по раскачивающейся кровати к отверстию в бортике и выбралась наружу. Затем подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. Созданному Потоком. С вкраплениями пепла. Сплетенному вручную из живого камня. И настолько дорогому, что и представить невозможно.
Хирке больше не сиделось взаперти и отчаянно хотелось выйти наружу. После получения того приглашения глоток свежего воздуха удавалось сделать только стоя на балконе. Она находилась в тюрьме, хоть и роскошной.