Потом и кровью
Шрифт:
Обняв присевшую рядом супругу за плечи, Магнус покачал головой:
– Скажу так, милая. Иоанн многим в Речи Посполитой люб вовсе не потому, что тиран. Кто в нем защиту от шведов видит, кто – от турок. А кое-кто – от произвола магнатов. Горожане же и крестьяне надеются, что Иван шляхту прижмет.
– От произвола, говоришь? – гневно дернулась Маша. – Так он сам, Иоанн, тиран поганый, произвол и есть! Защитит он их, как же! Кровавыми слезами умоются, вот посмотришь… Тьфу! Что я говорю-то? Не бывать Ивану на польском престоле никогда! Тебя, кстати, туда еще не зовут?
– Зовут.
Внимательно прочитав виленское послание, королева довольно кивнула:
– Вот так и давно бы!
– Думаешь, стоит попытаться? – Магнус скосил глаза, незаметно забираясь ладонью под Машино платье – фламандское, с вырезом и кружевным воротом. Поласкав нежное плечико, Магнус погладил супруге спинку, уж докуда достал – меж лопатками, потом поцеловал шейку, потрогал под платьем грудь…
– Ой, что ты делаешь!
– Тебе не нравится?
– Нравится… А вдруг войдет кто?
– А мы сейчас дверь на засовец закроем…
Вскочив со скамьи, молодой человек проворно задвинул засов и бросился обратно, помогая супруге раздеться. Не столь уж и простое дело, учитывая модный кринолин! Пока все завязки развяжешь – упаришься.
Наконец, справившись со всем этим, Магнус усадил голую женушку на стол и, обхватив бедра, накрыл губами нежные быстро твердеющие сосочки. Маша застонала, закусила губу, и король, чуть отпрянув, принялся покрывать поцелуями ее плоский животик, пупок, лоно… Страстное нарастающее желание охватило обоих, распаленные супруги, наконец, слились воедино – здесь же, прямо на столе, на письмах…
– Ну, ты и срамник, милый, – придя в себя, Машенька взъерошила мужу волосы. – Мы с тобой прямо как римские патриции.
– Вот именно, заинька моя – мы с тобой…
– Знаешь, я когда-то в девичестве еще прочла про патрициев книжку… по-латыни, конечно же, но таку-у-ую! Как ты иногда говоришь-то? Заниматься любовью? Вот там любовью и занимались, на каждой страничке да по-всякому. Ну… – юная женщина чуть замялась и тут же продолжала с самой томной улыбкою: – Примерно как мы с тобой. А еще: господа со слугой, и – со служанкой, с двумя слугами сразу… Был у нас при дворе один молодой рында, Иоанн потом его казнить велел. Красивый такой парень, молодой. Так я иногда представляла, как будто я – с ним… В животе внизу тягостно становилось, а в лоне – жарко… Стыдно так, но приятно… греховно, ага.
В дверь неожиданно постучали. Было позднее утро, наверное, часов одиннадцать или чуть больше, вполне понятно, что государей уже хотели видеть.
– Подождите, – быстро одеваясь, король проводил взглядом убежавшую в опочивальню жену и улыбнулся. Все ж таки повезло ему с Машенькой! Красивая невероятно, да еще и сексуальная, не в пример прочим. Никакого ханжеского стыда, слава богу, нету – сама ведь призналась, какие интересные книжки в детстве читала.
– Заинька, тебе служанку прислать?
Разлохмаченная голова Маши показалась из-за двери, синие очи удивленно блеснули:
– Зачем служанка? Нам с тобой и вдвоем хорошо.
– Я в смысле – одеться помочь… Но ход твоих мыслей мне представляется весьма забавным.
Хмыкнув, юная королева захлопнула дверь.
– Войдите, кто там есть, – пригладив волосы, его величество гостеприимно распахнул дверь.
Вошел Анри Труайя, поклонился, придерживая шпагу. Настоящий боевой клинок, не какой-нибудь там придворный, плюс темный испанский костюм с минимумом украшений, но весьма элегантный, черт побери!
– Видно, хотите доложить о ходе расследования убийств, друг мой?
– Скорее о новом убийстве, мой король! На этот раз – в Руийяне.
– Это что хоть такое? – искренне удивился король.
Ответственный за тайные поручения невозмутимо повел плечом:
– Дыра, ваше величество. Замок и небольшой посад, пригород. Правда, недалеко – в семи верстах от Пайде. Впрочем, здесь, в Ливонии, все недалеко. Чай, не Русь!
Последнюю часть фразы Труайя произнес по-русски, с явным новгородским выговором, с цоканьем – не «чай», а «цай»! Магнус давно уже догадывался о происхождении «доблестного нормандского дворянина», однако же не расспрашивал старого своего приятеля ни о чем. А зачем? Захочет – расскажет.
– Так что там, в дыре? Снова аптекаря порешили? Или зеркальщика?
– Нет, ни зеркальной мастерской, ни аптеки там нет. На это раз не повезло ученику художника. Их там целая артель – подновляют православный храм. В лесу там, рядом, часовенка, с давних еще времен.
– Артель московская? Виленская? Или еще какая? – быстро уточнил король.
– Псковская, – Труайя потеребил кончик левого уса. – В часовню воры ночью забрались, а ученик там ночевал, вот и…
– Надеюсь, убийц вы все же найдете, – недовольно промолвил Магнус.
– Ищем, ваше величество. Поверьте, делаем все.
– Быстрее ищите, – король нахмурился и покачал головой. – Месяц уже почти колупаетесь, а?
– Ваше величество! Всего-то третья неделя пошла.
– Ну, так и что? Ладно, ладно, ищите…
Ливония, все же имела свою специфику, проявлявшуюся и в ходе войны, и во всем прочем. Небольшие расстояния, огромное количество укрепленных городков и замков, всякого рода каменных фортификационных сооружений, строящихся и совершенствующихся веками. Много дорог – и дорог хороших! – убийца (или убийцы) могли запросто затеряться, покинув место преступления как можно быстрей. Нужно было выставлять посты, перекрывать пути-дорожки. Впрочем, Анри свое дело знал, в чем его величество не раз уже убеждался, а потому и сейчас ворчал лишь для порядку.
– Та-ак… еще чего плохого в нашем королевстве случилось за последнюю ночь?
– Войска царя Ивана взяли Пернов.
– Взяли-таки? – Магнус покачал головой. – Ну, предлагали же тамошним ратманам к нам. Так нет, на шведов понадеялись. И что, сильно помогли им шведы? Иван Васильевич и Ригу бы взял… кабы не поляки, их ведь Рига теперь.
– Поляков в Риге не жалуют.
– И хорошо! – Арцыбашев всплеснул руками. – А надо еще людишек верных туда послать, и газетку распространить нашу… Чтоб рижане поляков еще больше не жаловали, да чтоб не к шведам хотели, а к нам!