Потомки джиннов
Шрифт:
На миг все затихли. Последний солнечный луч исчез за стенами каньона, и лагерь погрузился во тьму, озаряемую лишь священным огнём. И тогда Навид вскочил на ноги, подхватил Имин в объятия и поцеловал, вызывая оглушительный хор восторженных воплей и поздравлений. Торжественная церемония закончилась, наступало время угощений и бурного веселья.
— Амани! — окликнули сзади, и не успела я обернуться, как ярко-синие руки обхватили меня и развернули, подбрасывая в воздух.
Едва удержавшись на ногах, я со смехом оттолкнула полуголого демджи. Синеволосый Мазз рядом с ним пока
— Мы с тобой одинаковые! — Изз широко улыбнулся, показывая на свою грудь и мой халат.
— Ну хоть не одинаково голые, — усмехнулась я. — Значит, в Амонпуре всё обошлось? Как там дела вообще?
Вынужденно уступив в своё время Мирадж галанам, альбы заключили союз с Амонпуром. По словам Шазад, вначале договор был просто бумажкой с подписями, но, когда пошли слухи, что галанов прогоняют из песков, его тут же использовали, чтобы заставить амонпурцев пропустить альбийское войско к западной границе Мираджа в надежде поживиться в свою очередь. Наш лагерь находился в опасной близости, и принц послал близнецов на разведку — вдруг альбы перейдут в наступление. Войны на два фронта нам хотелось бы меньше всего.
— Слоны! — Изз восторженно вскинул руки, и я невольно отшатнулась, едва не ступив в костёр. — У амонпурцев есть слоны, ты знала?
— А если знала, почему не говорила? — подхватил Мазз, забросив смуглую руку на голые плечи брата и уставив на меня обвиняющий палец. Синяя кожа и синие волосы, казалось, принадлежали обоим вместе, и говорили они словно один человек.
— Давай, колись, подружка-демджи! — подмигнул мне Изз.
Я с усмешкой выкатила глаза:
— Даже если б знала, промолчала бы! Вижу, вижу, что вы задумали.
— Разве ты не хочешь увидеть слона? — Мазз уже сбрасывал туфли, готовясь к перевоплощению.
— Нужно больше места, — озабоченно проговорил Изз, обводя руками вокруг, будто хотел раздвинуть веселящуюся толпу.
«Добром это не кончится», — с опаской подумала я.
— Что, как в прошлый раз, когда вы познакомились с носорогом?
Близнецы смущённо переглянулись.
— Ну, вообще-то…
— Слоны, они…
— Немного покрупнее… так что…
Я весело фыркнула:
— Нет уж, лучше в другой раз, когда вокруг будет меньше толкотни. Договорились?
Переглянувшись и печально вздохнув, так им не терпелось показать слона, Изз и Мазз с досадой кивнули и принялись взамен наперебой расписывать мне слона во всех деталях. Больше про Амонпур я ничего не узнала, но было ясно, что вторжение с той стороны пока не началось.
В лагере уже горели факелы и гремела музыка, пёстрая толпа пировала и танцевала. «Как хорошо, что можно не воевать хотя бы сегодня!» В такие вечера моя вера в наше общее дело становилась сильна как никогда. Вот она, вольная и счастливая жизнь, которую мы обещаем всему Мираджу!
Я заметила его в толпе часа через два и сперва не поверила своим глазам — выпито было уже немало, могло и показаться. Будто вспышка в памяти: запрокинутое лицо, беспечно хохочущий рот — как тысячу раз до того. Сбившись с шага посреди танца, я пошатнулась, едва не ступив в костёр, — хорошо, кто-то успел оттащить, иначе лучшему халату Шазад пришёл бы конец. Обернулась снова, вглядываясь в сумрак, полный весёлых лиц, — нет его, исчез словно видение…
Толпа на миг расступилась.
«Вот он, опять! Жинь! Вернулся!»
Он стоял по другую сторону от костра, в дорожной одежде, чёрные волосы запорошены пылью, небритый… Невольно вспомнилось, как кололась щетина в прошлый раз, когда мы целовались. Сердце заколотилось, рванулось навстречу, но я одёрнула себя, стараясь успокоиться, и торопливо отвернулась, пока он не заметил. Не готова я ещё с ним встречаться.
В голове шумело от вина и усталости, и я глянула на Шазад. Подруга стояла в нескольких шагах и разговаривала с Ахмедом. Руки её стремительно порхали, словно мотыльки вокруг огня, поддерживая яростный спор. Тоже подвыпила — трезвая Шазад не увлекалась лишними движениями, — однако, поймав мой взгляд, прочитала меня как открытую книгу.
Я чуть заметно кивнула себе за спину, и Шазад чуть прищурилась, как бывало в бою, когда она высматривала противника. Затем лицо её дрогнуло. Отлично, значит, точно он, а не какая-нибудь иллюзия вредной Халы.
Не рассчитывая увидеть Жиня так скоро, я надеялась, что успею прийти в себя и встретить его спокойно. Пока же я чувствовала себя будто выпотрошенной. Стоит оказаться лицом к лицу, и все слова полезут наружу, в том числе и лишние.
Утерев вспотевшую шею, я увидела на ладони кровь. На какой-то миг померещилось, что во мне и впрямь дыра, но это просто открылась рана на шее. Поспешно наложенные в Сарамотае швы не выдержали буйных танцев. Вообще-то ерунда, царапина, но, чтобы смыться, предлог удобный.
«Жинь сбежал от меня, когда я была при смерти, так что имею полное право!»
Жара и шум праздника остались далеко за спиной. Здесь, на краю лагеря, было совсем темно, впереди смутно вырисовывались очертания целительского шатра. Под его пологом, расшитым звёздами, я проснулась в первый раз, попав к мятежникам. Шатёр целителя немного изменился с тех пор, как здесь обитал Бахи, но от этого не стало легче. Полгода назад Бахи погиб от рук моего злосчастного брата, и я до сих пор, появляясь здесь, ощущала как наяву запах горящей плоти. Неудивительно, что Шазад старалась держаться отсюда подальше, ведь она, в отличие от меня, знала Бахи с самого детства. Да и звёзды на шатре остались те же, я первым делом заметила их, войдя внутрь.
Женщина на одной из коек тревожно вздёрнула голову. Я не ожидала никого здесь встретить, во всяком случае, не спящего. Ближе к входу неподвижно лежала Саида, а напротив неё — молодой парень с рукой, забинтованной от локтя до запястья. Он также был под действием снотворного зелья, которое помогало забыть о потере пальцев. А на третьей койке лежала та самая женщина, что мы привезли без сознания из Сарамотая, — я с тех пор и не вспоминала о ней. Та, что знала мою мать. Стало быть, пришла в себя.