Шрифт:
ОТ АВТОРА
Написать правдивую повесть о своем деде стало с годами целью моей жизни. И я постарался проследить путь этого незаурядного человека со студенческой скамьи.
На моей родине — Дальнем Востоке — Михаил Иванович Янковский оставил глубокий след. Памятником ему на морских картах служит гористый полуостров Янковского, врезавшийся в голубые воды залива Петра Великого. Стада пятнистых оленей теперешнего совхоза «Амурский», как и всех пантовых хозяйств Приморья, — плоды его рук, его безграничной любви к Природе, ко всему живому. Орнитолог и энтомолог, он был один из первых членов общества изучения Амурского края, ныне Приморского филиала Географического общества СССР.
Позднее волею судьбы наша большая семья жила в Северной Корее. Отец и мы, три брата, много времени уделяли горам и лесам: ловили и воспитывали диких животных, собирали коллекции; охотились на зверя как в Корее, так и и соседней Маньчжурии в период образования марионеточного государства Маньчжоу-Го.
Предлагаемые рассказы в большинстве относятся к тому периоду, поэтому читатель встретит в них немало подлинных названий, без которых рассказы потеряли бы свой колорит.
НЭНУНИ
Повесть
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПОЛУОСТРОВ
Из-за свинцово-серого предрассветного моря сверкнул ослепительный луч, а следом, как огромный оранжевый апельсин, вынырнуло жгучее солнце. И тотчас же клочья ночного тумана поплыли в голубую высь, осветились умытые росой по-весеннему ярко-зеленые сопки, пустынный берег Славянского залива. А на нем — одинокий всадник.
Он придержал коня, осмотрелся и по привычке долго путешествующих в одиночестве вслух поделился своими впечатлениями:
— Ну, горбунок, кажется, мы добрались. Это тот самый полуостров, что так приглянулся нам с моря. Давай-ка, брат, поднимемся сейчас на эту сопку; оттуда все будет как на карте! — Подобрал покороче повод и энергично пришпорил своего маленького коня.
Низкорослый буланый конь, обмахиваясь давно не стриженным хвостом, ходко пробирался сквозь прибрежные заросли. Сопя и похрапывая, зигзагами взобрался на вершину горы и остановился, тяжело поводя боками. Всадник спрыгнул с седла, поправил за спиной короткий карабин и поднес к глазам сильный полевой бинокль.
Горы, долины, море с островами — все вдруг двинулось навстречу, приблизилось, стало ясным и четким. И он, сдерживая дыхание, с восторгом долго рассматривал открывшуюся панораму.
Точно крепкий сжатый кулак, врезался в море большой гористый полуостров. Его округлые сопки сбегали к подножию мягкими зелеными террасами, изрезанные мысами и бухтами берега то обрывались скалистыми утесами, то змеились золотистыми песчаными пляжами. И подобно ожившим морщинам на лбу великана океан размеренно катил к этим берегам бесконечные ряды длинных волн. Разбиваясь, они беспрестанно вспыхивали белой лентой прибоя.
Михаил Иванович оторвался от окуляров и удовлетворенно вздохнул. Легкий ветер нес запахи раннего лета, в синем небе медленно плыли легкие облака. А впереди, сверкая в утренних лучах, распахнулось Японское море с изумрудными вблизи и сизыми на горизонте островами.
Обернулся — и ему открылся вид на материк. За голубой лагуной тянулась равнина, упиравшаяся в нагромождение гор, раскрашенных темными и светлыми пятнами, — характерный пейзаж смешанной Уссурийской тайги. На северо-западе в мареве тянулась гряда вершин — Синий хребет, граница с неведомой и таинственной страной Маньчжурией.
Янковский опустил бинокль и осмотрелся. Повсюду бросались в глаза следы недавних пожаров: чьей-то злой рукой пущенный огонь уничтожил почти весь лес. Только кое-где уцелели небольшие рощи да одиноко стояли черные от ожогов вековые липы. Однако рядом уже поднималась молодая поросль.
Он путешествовал много дней и ночей. Вначале на тупоносой парусной шаланде обследовал острова и побережье Южного Приморья до границы с Кореей, а теперь возвращался верхом, осматривая отмеченные с борта берега.
Откидываясь в седле и осаживая на крутых склонах своего горбунка, съехал к морю и двинулся вдоль девственного пляжа — еще никто не грелся и не загорал здесь. По мелкому песку, часто семеня ножками, перебегали стайки шустрых куликов. Неторопливо переваливаясь с боку на бок, прогуливались утки и чайки, совсем не страшащиеся человека. Вокруг лежали свежие и подсыхающие, издающие запах йода, водоросли, выброшенные в шторм морские ежи, звезды; спокойная в бухте утренняя волна лениво лизала берег.
В конце пляжа путь преградила впадающая в море речушка, и Михаил Иванович решил напоить коня. Но странно: лошадь только чмокнула губами прозрачную струю, подняла голову, всхрапнула и, звякнув уздечкой, зашагала прямо по воде к самому устью. И здесь, фыркнув, стала звучно, с наслаждением втягивать полусоленую воду…
Невольно осенила мысль: «Вот что значит море! Мало того, что здесь на берегу почти не заметно мошки, комаров, слепней, — оно способно заменить и солончаки, которыми так дорожат коннозаводчики Забайкалья!..»
Напившись, лошадь перебрела речушку, и они взобрались на скалистый мыс. С высоты, сквозь зеленую толщу морской воды, хорошо просматривалось дно. Между колеблющимися водорослями медленно скользили темные косяки рыб. Под скалами, среди валунов, мерцали устрицы и мидии, копошились большие крабы. Янковской с большим трудом оторвался от созерцания этого таинственного подводного царства — пора было ехать дальше.
Теперь путь лежал в восточную часть полуострова. Сначала лошадка бежала лугом вдоль поросшего ольховником берега речки, потом пошла на пологий длинный подъем, оставляя змеившуюся стежку смятой травы, опрокинутых ландышей, кукушкиных башмачков, первых оранжевых лилий. Воздух был насыщен их пряными запахами.