Шрифт:
ГЛАВА 1
Старик сидел в тени Зубов Дракона и наблюдал, как сгущается тьма, оттесняя дневной свет на запад. День выдался необычно прохладным для середины лета, и ночь обещала быть холодной. Блуждающие по небу облака отбрасывали на землю причудливые тени. Они напоминали животных, заблудившихся между луной и звездами. Свет ушел, и тишина, заполнившая пустоту, казалось, вот-вот зазвучит. Тишина обещала именно то, зачем и пришел сюда старик. Перед ним горел небольшой костерок. У такого трудно согреться, а старику предстоит провести здесь еще несколько часов. Он пристально посмотрел на огонь с надеждой и беспокойством во взгляде и подбросил в костер несколько сухих веток. Пламя тут же
Язык пламени вдруг взметнулся — старик еле успел уклониться от уголька, выстрелившего в него.
Он высох, словно ветхий скелет, чьи кости могут рассыпаться от сильного порыва ветра. Заношенная, выцветшая одежда и рваный плащ делали его похожим на пугало. Седые космы и борода развевались на ветру, будто дым от костра. Судя по морщинам и горбу, венчавшему его спину, старику можно было дать сто лет. Но на самом деле ему исполнилась почти тысяча. Он пережил все: Паранор, и Советы Народов, и даже друидов — все ушли, остался он один.
Старик склонил голову. Все это было так давно, что с трудом в это верилось. Казалось, та жизнь ушла навсегда и он свободен. Но теперь он понял, что свободен не был никогда. Невозможно быть свободным от того, чему обязан по меньшей мере своим долголетием.
Что же еще, кроме Сна друида, заставляло его стоять здесь сейчас? Он дрожал, глядя, как сгущается ночь, как исчезают за горизонтом последние отблески солнца и вокруг воцаряется темнота. Время пришло. Сны сказали ему, что это должно случиться, а он верил снам. Верил, потому что понимал их. Сны, видения иных миров и событий, которым предстоит случиться, — они тоже были частью его прежней жизни и до сих пор не оставляли его.
Старик повернулся к костру спиной и направился вверх по узкой тропинке между скал. Тени подступали к нему вплотную, их прикосновение леденило. Он шел долго, петляя по узким проходам, карабкаясь по громадным валунам, обходя обрывы и торчащие обломки. Вскоре он снова вышел на свет, оказавшись в неглубокой долине у озера, зеркально-гладкая поверхность которого светилась зловещим зеленоватым светом. Здесь отдыхали тени друидов — тех, что ушли. Это Хейдисхорн, и старик сюда призван.
— Ничто не изменилось, — пробормотал он.
Он не был здесь очень давно. Воды озера спокойны и глубоки, тени спят. «Хорошо, — подумал он. — Пусть их ничто не тревожит».
Старик подошел к самому берегу и остановился среди мертвой тишины. Он глубоко вдохнул, и воздух зашелестел у него в груди, словно ветер в сухой листве. Он вытащил из-за пояса кисет и развязал шнурок. Потом осторожно запустил в него руку и зачерпнул пригоршню черного порошка с серебряными блестками, немного помедлил и подбросил порошок над озером. Порошок вспыхнул в воздухе странным светом, и вокруг стало светло, будто снова наступил день. Тепла не было, только свет. Он мерцал и переливался в ночи, словно живое бесплотное существо. Старик наблюдал за происходящим, запахнув плащ, искры света отражались в его глазах. Отступив на шаг, он снова подался вперед и на мгновение вновь ощутил себя молодым. Из света внезапно появилась тень — черная, как призрак, принадлежавшая царившей вокруг темноте и случайно от нее оторвавшаяся. Но старик знал, что это не так: он сам призвал ее. Тень постепенно наполнялась и наконец обрела форму. Призрак был высокого роста, в черном одеянии — призрак того, кого любой видевший его хоть раз при жизни узнал бы сразу.
— Это ты, Алланон… — прошептал старик.
Голова в капюшоне слегка откинулась назад, и теперь можно было рассмотреть узкое бородатое лицо с длинным прямым носом, жестким волевым подбородком, словно выкованным из железа, и глядящими прямо в душу глазами. Он тут же отыскал старика взглядом и уставился на него:
— Ты нужен мне…
Голос прозвучал в голове старика свистящим шепотом, в нем слышались нетерпение и настойчивость. Тени общаются только мысленно. Старик невольно отпрянул, желая, чтобы то, что он вызвал из небытия, вернулось обратно. Но быстро справился с испугом.
— Я больше вам не принадлежу! — выкрикнул старик, грозно хмурясь, забыв, что его услышат и так. — Ты не можешь мне приказывать!
— Я не приказываю. Я прошу. Ты остался один, ты последний и будешь последним из нас, пока не отыщется мой потомок. Ты понимаешь?
— Понимаю? Ха! Кто может понять это лучше меня?
— Тебе доступны тайны магии. Помоги мне. Я посылаю детям Шаннары сны, но они не понимают их. Кто-то должен к ним прийти, должен заставить их увидеть…
— Нет, только не я! Я живу вдали от людей уже много лет и не хочу иметь с ними никаких дел, — продолжал сопротивляться старик. — Я давным-давно ушел от этой суеты.
Тень перед ним стала вдруг расти, и он почувствовал, что отрывается от земли. Он не сопротивлялся стремительному взлету, но сохранял над собой контроль, чувствуя, как гнев его собеседника протекает через него, словно русло черной реки. Теперь голос призрака напоминал скрежет костей:
— Смотри.
Внизу раскинулись Четыре Земли — огромные пространства пастбищ, гор, холмов, озер, лесов и рек, залитых солнцем. У старика даже перехватило дыхание от столь восхитительного зрелища. С огромной высоты он четко различал детали, хотя понимал, что все это только внушение. Внезапно солнечный свет начал тускнеть, краски — блекнуть. Его окружила темнота, наполненная тусклым серым туманом и сернистым угаром, поднимавшимся из кратеров непотухших вулканов. Земля теряла свои очертания и становилась пустынной и безжизненной. Старик опять приближался к земле, испытывая отвращение от ее нового вида и запаха. Сбившись в стаи, люди, больше похожие на животных, нежели на разумных существ, наблюдали, как гибнет земля. Завывая и крича, они уничтожали и рвали друг друга на части. Вокруг них метались какие-то темные зыбкие силуэты с огненными глазами; они пронизывали тела людей, сливались с ними и снова их покидали.
Они двигались в жутком танце, однако их дикие движения были вполне осмысленными. Старик догадался, что призраки поглощали людей. Призраки питались ими.
— Смотри…
Это видение сменилось другим. Он увидел себя самого — исхудавшего, оборванного бродягу возле котелка, кипящего на белом огне. Мутная вода в котле закипала и, казалось, бормотала его имя. Из котелка поднимались струйки пара, обвивались вокруг него и ласкали, будто ребенка. Вокруг сновали призраки; сначала они пролетали мимо, потом стали проникать в его тело, словно в пустой сосуд, который они могут заполнять и освобождать по своей воле. Он чувствовал их прикосновение; ему хотелось закричать.
— Смотри…
Одно видение сменялось другим. Старик увидел большой лес и гору. Посреди леса на вершине горы возвышался замок, старинный, иссеченный ветрами, его стены и башни были видны издалека. «Паранор, — подумал старик. — Он вернулся!» Он почувствовал, как что-то светлое наполняет его. Но вокруг замка уже струился туман, и повсюду скользили призраки. Древняя крепость начала трескаться и рассыпаться, камень и известка крошились, будто изнутри их разрушала невидимая порча. Земля содрогалась; в животном страхе вопили люди. Земля извергала пламя, уничтожая гору и сам замок. Плач заполнил воздух, плач об утрате последней надежды.