Потомок викинга
Шрифт:
Захаров метнул пламенный взгляд, ввалившиеся глаза сердито сверкнули.
– Тем более не стоит оттягивать!
– Гм... Ну считай, что убедил...
Захаров вскочил и смотрел непонимающе, как массивная туша руководителя лаборатории поднялась и пошлепала к сейфу.
– Но какой смысл? На мне все проверено. Очередь за группой!
–
Он вынул шприц, набрал несколько кубиков прозрачной жидкости. Повернулся к нему, подмигнул. Это выглядело устрашающе, словно вампир подбадривал перепуганную жертву.
– Вот оно, величие момента. Новая эра!
Он потер ваткой белую кожу, вонзил стальное жало.
– Э-эх! Поехали!
Этот день и всю следующую неделю Говорков находился на седьмом небе от счастья. Уже на первых минутах получил приятный сюрприз: его дед, оказывается, был полиглотом, и теперь возбужденный мозг вспоминал английский, японский, испанский, немецкий и китайский языки! Кто-то из предков оказался видным корабельным инженером, кто-то промышлял на большой дороге, нашлись даже церковнослужители...
Сотрудники ходили на цыпочках. Никто не осмелился потревожить шефа, обратить внимание на странности в поведении Захарова. Прошла еще неделя, и Говорков однажды сам задержал взгляд на ведущем работнике...
Захаров шел к нему из другого конца лаборатории. Ступни у него оказались подвернутыми внутрь, неимоверно длинные руки почти доставали колен, нижняя челюсть свирепо выдвинулась, маленькие дикие глазки хищно поблескивали.
– Кха... кха...
– прохрипело у него в горле.
– Назад... Стой... Путь без возврата...
Говорков в ужасе вскочил на ноги, попятился.
– Назад...
– снова прохрипел Захаров с натугой.
– Два миллиона лет люди... сто миллионов - звери... не совладать... Назад!
Побледневший от внутренней боли Говорков смотрел, как он стянул скатерть на пол и лег. Громко захрустели осколки посуды.
Подошла Таня и заревела в два ручья, размазывая ладонями по щекам синюю краску с ресниц.
– Что же... это... Леонид Леонидыч?
– спросила она сквозь рыдания.
– Это... конец, - ответил он тихо.
– Проснулась не только человеческая память, но и звериная. И этот процесс продолжается. Инстинкты далеких предков полностью загасят искорку разума... Ибо разум существует ничтожно мало... Значит, этим путем идти нельзя... Как видишь, Таня, отрицательные результаты тоже дают пользу.
Но шутка получилась слишком горькой, Таня заплакала еще громче. Где-то истерически звонил телефон, в лаборатории появились незнакомые люди.
В течение дня Захаров или то, что осталось от его личности, метался с ревом по опустевшему помещению, злобно скалил зубы. Передвигался скачками, попадаться ему на глаза боялись. Постепенно он покрывался шерстью.
Говорков подозвал Раппопорта.
– Смотри, в этом сейфе находится вся документация. Чертежи, расчеты, записи опытов, протоколы испытаний, словом, все, что понадобится для нового поиска. Продолжать тебе. Возьми ключ.
– Леонид Леонидович...
– прошептал Раппопорт потрясенно. В глазах у него стояли слезы.
– Запомнил? Ну дай обниму тебя напоследок!
Уже на выходе он обернулся и увидел покрытое шерстью животное, которое медленно опускалось на четвереньки.
А на улице бушевала весна. Теплый ветер обрывал лепестки абрикосового цвета и щедро усыпал ими высохший тротуар. По разлинованному асфальту прыгали веселые маленькие человечки, пахло свежей зеленью.
И горько уходить такой весной... Он теперь знал, почему эволюция не позволила передавать знания по наследству. Стать высокоорганизованным мог только вид, готовый получать новые знания, даже ценой жизни.