Потому что я тебя люблю
Шрифт:
Эви затихла.
Марк продолжил:
— …и этот человек, которого ты хочешь убить, — ты.
— Нет! — потеряла самообладание Эви, слезы брызнули у нее из глаз.
Но Марк тверд.
— Конечно, да. Ты винишь себя в том, что не поверила словам матери. Ты чувствуешь себя ответственной за то, что произошло, и не можешь этого пережить.
— Неправда! — защищается Эви, однако слезы, текущие по ее лицу, стоят больше признания.
— Не воображай себе, что все могло бы быть иначе, — успокоил ее Марк. — Ты ни
— Почему я это сделала? Почему я не поверила ей?!
— Это пройдет.
Он обнял ее.
— Она всегда обманывала меня, но не в тот раз, не тогда…
— Это пройдет.
Эви уткнулась головой в его плечо. Она не ожидала, но Марк освободил в ней что-то, глубоко запрятанное внутри.
Целую минуту она молчала, пока Лейла не спросила тихо:
— Папа, а почему Эви плачет?
— Потому что у нее горе.
— Это из-за мамы?
Марк молчаливо покачал головой в знак согласия, а Лейла, в свою очередь, обняла Эви.
— Не грусти, — сказала маленькая девочка, лаская волосы своей старшей подруги.
Немного успокоившись, Эви подняла глаза на Марка. Врач протянул ей бумажный носовой платок.
— Папа, я хочу писать, — вдруг объявила Лейла голосом младенца.
— Я пойду с тобой, — предложила Эви.
Марк согласился.
Они заверили его, что вскоре вернутся на место. Оплачивая счет, он с благодарностью смотрел на удаляющихся Эви и Лейлу.
Они держались за руки как две сестры.
Марк уже собрался покинуть «Флоридиту», оставив Исааку чаевые, пропорциональные размерам вазы с мороженым.
Вот тогда он и увидел ее.
Одна, сидя на задворках зала, Элисон Харрисон заканчивала второй бокал «Дом Периньон».
— Розовое шампанское… — произнес Марк, приближаясь к столу наследницы.
Элисон сняла солнечные очки и посмотрела на него:
— Вы снова скажете, что это любимый напиток Хемингуэя? Я бы скорее подумала о виски…
— Во всяком случае, это был любимый напиток Кэри Гранта и Деборы Керр.
Жестом она пригласила его сесть. После их предыдущей беседы, очень для нее значимой, она надеялась, что он вернется. Этот человек, лицо которого почему-то было ей знакомо, обладал странным магнетизмом, не имеющим ничего общего ни с обаянием, ни обольщением. Беседа была недолгой, но когда она исповедалась ему несколькими часами ранее, то почувствовала себя освобожденной от ужаса, поселившегося в ней давно…
— Почему у меня такое впечатление, что я знаю вас? — спросила она.
— Это еще срабатывает, эти трюки, чтобы продолжить знакомство? — удивился он шутливым тоном.
— Нет, я серьезно.
Марк признался:
— Скажем, несколько лет назад у меня было пятнадцать минут медийной славы.
— В какой области?
— Психология. Меня много показывали по CNN и MSNBS. [106]
106
MSNBS — сайт электронного медиаформата в западном Интернете.
— И вы больше не практикуете?
— Больше никогда.
— Почему?
— По причине как раз трагического события. Которое коснулось меня. В таких случаях осознаешь, что все советы, которые ты давал другим не допускающим возражений тоном, в конечном счете не помогают твоему собственному горю.
Тень пробежала по лицу врача. Элисон сгорала от нетерпения узнать больше, но последовало молчание, которое окунуло ее в собственные тревоги. От алкоголя, который она выпила за время всего путешествия, у нее разболелась голова. Несмотря на это, она выпила еще бокал шампанского, проглотив его залпом, через силу. Она хотела повторить, но Марк остановил ее:
— Если придется выносить вас из самолета, боюсь, ваши друзья папарацци очень обрадуются. Не делайте им этого подарка.
Она пожала плечами:
— Одним унижением больше, одним меньше.
— Почему вы так жестоки к себе?
— Потому что это единственная свобода, которой я располагаю, — ответила она. — Потому что моя жизнь не стоит ничего.
— Я знаю, что мужчинам не дозволено спрашивать об этом, но сколько вам лет, Элисон? Двадцать четыре? Двадцать пять?
— Двадцать шесть.
— Как можно говорить, что жизнь ничего не стоит, в двадцать шесть лет?!
— А это уже моя проблема.
Умышленно Марк спровоцировал ее:
— Не рассчитывайте, что будете плакаться мне в жилетку. У вас есть все, что можно пожелать: деньги, молодость и, несомненно, здоровье… Вы думаете, что ваша жизнь ничего не стоит — так измените ее! Делайте что-то другое, с другими людьми. Вы можете даже начать с нуля: купить себе новое лицо, новое имя, новую жизнь.
— Жизнь переделать нельзя, ее можно только продолжить. Все знают это, господин психолог.
— Сегодня утром я задал вам один вопрос, но вы мне не ответили.
— Я уже не помню, — заявила она, смутившись.
— Я хотел узнать, за что вы хотите себя наказать.
Элисон почувствовала, как ее захватывает неодолимая потребность все выложить этому человеку, которого она знала всего несколько часов. Желание немедленно избавиться от мучившего ее секрета было слишком велико. Конечно, последствия могут быть ужасны: тюрьма, бесчестье… Но если хорошенько подумать, уже долгие годы ее жизнь — тюрьма. А что касается бесчестья…