Потоп

Черкасов Дмитрий

— Сволочь психическая, — сказал ему Рокотов. — Сидел бы дома у телевизора, в тапочках — так нет же… Акула неприкосновенная.

Затем Влад прикинул расстояние, огляделся.

Еще двое спешат, торопятся, наводят стволы. Влад швырнул в них гранату, схватился за поручни и начал быстро подниматься.

Бункер был хорошо освещен, ступени были отлично видны.

«Новенькое все совсем», — зачем-то подумал Влад.

Он успел подняться метров на пятнадцать, когда шестым чувством ощутил позади

себя какое-то движение. Оглянулся.

Мучаясь одышкой, за ним карабкался восставший из праха депутат Боровиков.

* * *

Добравшись до самого верха, Рокотов подумал, не снять ли преследователя выстрелом.

Не стоит.

Боровиков еще пригодится как главный свидетель. Это будет шумный процесс — если друзья Ясеневского, конечно, не замнут дела.

Люк открывался легко.

Внутрь тянулась еще одна лестница, ведшая вниз, покороче. Освещение было слабое, но достаточное.

Спускаясь, Рокотов уже слышал доносившийся снизу дикий рев и приготовил ножи.

Очень скоро он добрался до маленькой каморки. Изготовившись к бою, он толкнул дверь. Заперто.

Тогда он достал еще одну вещь, которой заблаговременно и благоразумно запасся: лазерный резак.

Ему уже было намного легче без гранатометов и гранат, да и рожки заметно опустели, но это была увесистая штука.

— Сиди тихо, оставлю живым! — крикнул он.

Коротаев — тоже достойный свидетель.

Рев на мгновение смолк.

— Так и знал, что это ты, — послышался из-за двери хриплый голос.

— Сиди тихо. И не потей. Ты живая бомба, понимаешь?

«Как и я, — подумал Рокотов. — Что, если после того, как я к нему присоединюсь, датчики сработают быстрее?»

Но кто не рискует, тот… не рискует. О шампанском как-то не думалось.

…Резак заработал в полную силу, и вскоре с запором было покончено. Вдруг стало темнее, Влад запрокинул голову: просвет заслоняла туша, спускавшаяся к нему.

«Теперь они точно сработают… Столько теплового излучения…»

Рокотов распахнул дверь, готовый к нападению… Но Коротаев, с грязной повязкой на глазах, сидел на корточках в дальнем конце каморки.

Влад быстро оценил обстановку: Андрей свет Васильевич не сидел без дела.

Действуя на ощупь, он даже ухитрился сломать какой-то прибор и отомкнуть люк, ведший в бездонную скважину.

— Что сломал? — без обиняков спросил Влад.

— Хрен его разберет. Пульт какой-то.

Рокотов присмотрелся: Коротаев вывел из строя лазерный бур вместе с системой подачи взрывчатки. Но это все уже не имело значения.

— Быстро отсюда! — приказал Рокотов. — Эта хрень реагирует на тепловое излучение тела. Людоед лично готовил… его изобретение. Он, скотина, не только медиком был, он и в технике

разбирался.

— Был? — переспросил Коротаев.

— Да, был. Пошевеливайся.

— Поздравляю с доктором. Я хотел сам…

Коротаев, вытянув руки, послушно встал.

— Крышку на хрена поднял? Ведь сверзиться можешь…

— Это я-то? — презрительно отозвался бывший главный охранник.

— Ладно, рвем когти, — повторил Рокотов, и в ту же секунду на него сзади обрушилась туша Касьяна Михайловича Боровикова.

— Предатели, гады, — бормотал вконец обезумевший депутат. — Губите проект… Алмазные копи, град на холме…

Дальше он понес сущий бред, уже неразборчивый.

Рокотов попытался сбросить этого медведя со спины, но силы Боровикова умножились под действием отчаяния, и у Влада ничего не вышло.

Однако депутат явно не знал, что делать дальше. Придумал: подпрыгнул, обхватил шею Влада и начал душить.

— Спечемся на троих, — хрипел он.

Рокотов изловчился, ударил ножом и попал, но это не возымело эффекта. Влад сталкивался с таким: в безумии человек, даже смертельно раненный, способен держать хватку.

Влад попятился, шваркнув Боровикова спиной о стену, и ударил вторично.

Без толку.

Жир. Нож уходил в жир и не причинял вреда.

— Хозяин прибыл, — откомментировал Коротаев.

Он ловко обогнул люк, приблизился и схватил депутата за волосы.

Очевидно, он знал какой-то особый способ такого рода воздействия: Касьян Михайлович вдруг ослабил хватку, и Влад высвободился.

— Держись подальше, — на всякий случай предупредил он Коротаева.

— Не дурак, понимаю.

— Его надо выволочь отсюда, оставлять нельзя.

— Этого кабана?

— А куда ты денешься? Его нельзя оставлять здесь. Датчики…

— Понял я, — сквозь зубы произнес Андрей Васильевич.

— Тогда взяли — и к выходу…

Но Боровиков последним, нечеловеческим усилием вырвался и шагнул в сторону. Его качало, он обливался кровью.

— Не-ет, — погрозил он пальцем. — Я останусь. Не вы — так я… Граду все равно быть…

— Ты сдохнешь сейчас! — рявкнул Коротаев. — Мы — ладно, хрен с нами, ты на всех забил давно, но ты сам сдохнешь.

— Минутой раньше… минутой позже…

«О минутах говорит», — в отчаянии подумал Рокотов.

— Его надо вырубить, — сказал Коротаев. — Дай я.

— Отдохни.

Рокотов приготовил уже скользкий от крови нож и вдруг увидел, что депутат стоит на самом краю скважины.

Он стал медленно приближаться, играя лезвием.

Окровавленный Боровиков держался за сердце. Минуты его в любом случае были сочтены, в этом депутат не ошибся.

Он продолжал качать головой и грозить пальцем.