Потрясатель Тверди
Шрифт:
Начальник хогры сломал печать и тупо уставился на строки послания покрасневшими глазами. Знаки ползали по свитку и никак не хотели собираться в слова. Начальник хогры потряс головой и поморщился от боли. Подбежавший солдат протянул ему большую кружку, полную горячего подкисленного кайфи. Хогран, все еще морщась, проглотил напиток, сунул свиток в карман плаща, так и не прочитав, и поплелся наверх.
Два его брата проснулись и чувствовали себя не лучше, чем он. Первый хогран бросил послание на стол, поискал глазами, недопитую вчера кружку,
«Повеление. Назвавшегося Воплощенным и спутников его не медля доставить в столицу для опознания и наказания, ежели потребуется таковое. До той поры в почестях не отказывать, но буде не пожелает следовать — принудить силой без снисхождения.
Королева. Сирхар».
— Хорошенькое дело! — воскликнул второй хогран, вскакивая на постели. — Силой! Хаора! Пусть-ка сам придет и принудит!
— Замолчи! — одернул третий брат. — Услышат! Думать надо!
— Что думать? — отрезал первый. — Уговорим! Ежели он — Хаор, место ему где ж, как не в Тангре? А ежели маг, так слуги его — в нашей руке. И еще женщина. От них копья не отскакивают! Не захочет — заставим! Так, братья?
— Женщину лучше не трогать! — рассудительно сказал третий. — Она у Ронзангтондамени. Лучше уж с самим Хаором повздорить, чем с ней. Уж я-то знаю, в моей хогре половина — ее люди!
— Нет так нет, — согласился первый. — Двоих будет довольно. Сейчас поедим, — он побулькал содержимым кувшина, — и пошлем за этим самым. Да надо б велеть, чтоб поласковей!
— Вот уж ни к чему! — сказал второй. — Твои солдаты вчера чуть штаны не обгадили от страха!
— Ты, брат, это, молчи! — обиделся первый. — Сам на коленях стоял!
— Довольно вам! — вмешался третий. — И так мозги киснут! Я сам поеду!
— Почему ты? — возмутился первый. — Вместе поедем!
— И еще этих, слуг его, возьмем! — добавил второй. — С ними он посговорчивей будет!
На том и порешили.
Хору спустя три хограна, не слишком торопя урров, выехали на дорогу, ведущую к Храму. Сопровождало их человек сорок всадников. Не для охраны — для важности.
По пути им попался бегун из жрецов.
Радуясь передышке, бегун поведал им, что Воплощенный назначил нового главного, этого сопляка Бунга. Дескать, вот первый, неусомнившийся!
А от себя бегун добавил, что лично стоял рядом с Бунгом и особой веры в нем не заметил. Богу, конечно, виднее.
— А жертвоприношения, посвящения — все отменены! — тут же сказал он не без радости.
— Логично! — заметил первый хогран. — Что ж ему приносить жертвы тут, если сам он отправится в Тангр?
— В Тангр? — оживился бегун.
— А куда же еще? — вмешался второй, спасая брата от преступного разглашения тайны. — Главное святилище там! Или нет?
— Ага! — согласился жрец. — Ну, я побежал?
— Валяй! — отпустил его второй
А бегун помчался в селение и прибежал туда раньше, чем воины достигли ворот Храма. Хотя его участок дороги был почти в два раза длиннее.
Глава пятая
«Некогда в стране, исчезнувшей так давно, что и имени ее не осталось, жил охотник Уру Дат. И была у него девушка. Семт-Хе звали ее. И был маг из носящих черное ожерелье, маг — Тысяча Обличий. Захотел маг девушку. И взял ее. Обратясь в дракона, унес он Семт-Хе в дом свой, в горы, что зовут ныне горами Аму.
Узнал о случившемся юноша охотник, почернело лицо его. Пошел он в горы, подумав: „Верну Семт-Хе или умру“.
Долог путь. Ослабел Уру Дат, сильно страдая от жажды на бесплодном горном плато. И встретился ему старик в серой одежде. Не спрашивая ни о чем, повел его старик к горной реке, что текла лишь в четверти дня пути от места, где встретил он Уру Дата. И утолил охотник жажду свою.
Спросил его старик: „Можешь остановить?“
О реке говорил он, но помнил Уру Дат, кому обязан жизнью, стерпел насмешку.
„Нет, не могу“, — сказал.
И повел тогда его старик к истоку реки, к месту, где рождалась она из-под ледника.
— Смотри! — сказал. И дохнул.
Холод объял юношу. Холод объял и ледниковый язык. Сковал его. И иссякла река у истока своего.
— Что сделал я? — спросил.
— Убил реку! — отвечал Уру Дат.
Тогда кликнул старик бронзового дракона, и понес он юношу вниз, вдоль горного ущелья, по коему некогда мчалась река. И прилетели они в долину, где обильна была земля. А не стало реки — иссохла. Осыпались цветы, увяли юные побеги, пропал урожай, не родившись.
— Что сделал я? — вновь спросил старик.
— Убил долину! — сказал охотник.
И понес его дальше дракон, к городу, что стоял на холме.
— Вот, — сказал, — город, что кормит долина. Что сделал я?
— Убил город! — сказал Уру Дат.
Тогда повернул старик дракона, и вновь полетели они в горы, что ныне зовутся горами Аму. И увидел юноша: возродилась, снова течет река.
— Что сделал я? — спросил старик.
— Ничего! — сказал юноша.
— Твоя жизнь! — сказал старик, сел на дракона и улетел.
А юноша пришел к замку, где держал маг похищенную девушку, и выследил мага, как выслеживал быстрых горных ящериц у их нор. Выследил и пронзил длинной стрелой с черным наконечником из обсидиана. А потом забрал Семт-Хе.