Потрясатель Тверди
Шрифт:
Мугган выдернул меч и в бешенстве швырнул его наземь.
— О Муггарахха! — закричал он, упал ничком и завыл. Очень похоже на то, как выл недавно утуроме.
— Мой сын огорчен, — прошептала Нассини в самое ухо Эака.
— Это заметно, — согласился Эак.
Стражники вкладывали мечи в ножны. Котоар был мертв.
Мугган оторвал лицо от арены, приподнялся на руках и поглядел на людей. Желтые глаза его остановились на Эаке.
— Ниххан! — сказал он отчетливо. — Я тебя убью!
— Он сам хочет! — сказала Нассини и поцеловала аргенета в мочку уха. — Иди
— Не хочу! — воскликнул Эак. — Он не в себе! И это не вызов!
— Какого вызова ты ждешь? — удивилась Нассини. — Это я считаю тебя равным себе (Эак поморщился, но сонанга этого не заметила). Я, но не он! Укажи ему его место, если ты — воин!
— Он — твой сын, — предупредил Эак. — Я могу убить его?
Нассини помолчала немного, потом кивнула головой:
— Убей, если он не успокоится. Да, убей!
Эак поднялся.
— Ко мне, ниххан! — закричал сонангай. — Или я выковыряю тебя, как слизня из навозной кучи! — Он прыгал и бесновался, брызгая слюной. Меч в его руке со свистом рассекал воздух.
Эак подошел к решетке. Прутья ее не показались аргенету слишком толстыми.
Мугган делал рукой призывные движения: такими моряки зовут шлюх.
«Кто его научил?» — удивился Эак.
— Прыгай, прыгай сюда, ниххан! — вопил сонангай. — Я убью тебя немедленно! Сначала я отрежу…
Эак широко размахнулся. Конец его меча описал дугу и со звоном перерубил прут решетки. Это был хрупкий чугун, но все равно удар был хорош. Он ударил еще раз — и в заграждении образовалась щель, достаточная для него. Миг — и Эак на арене.
Мугган жадно глядел на меч аргенета. Губы его беззвучно шевелились.
— Я, — с нажимом произнес Эак, — убью тебя быстро!
— И не думай, ниххан! — уверенно сказал Мугган, отводя взгляд от меча. — Мой клинок прочнее этой проволоки. Ты храбро расправился с ней. И она не дала тебе сдачи, а, ниххан?
— Много говоришь, желтоглазый! — заметил Эак.
— Ты не передумала, светлейшая? — обернулся он к Нассини.
В это время Мугган нанес удар. Так себе удар. Мугган не уважал противника и просто ткнул мечом в колено. Достаточно быстро, впрочем. Эак убрал ногу, не потрудившись отбить клинок.
— Не слышу твоего ответа, госпожа! — крикнул Эак, все еще не глядя на Муггана.
Сонангай взмахнул мечом. Раз, два… И нанес удар в прыжке с поворотом, сверху вниз. Очень красиво, но не слишком опасно даже для того, кто хочет уклониться от боя.
— Ответ, госпожа! — Его клинок парировал новый удар. Мугган понял, с кем имеет дело, и сражался всерьез. Но ему было далеко до аргенета, которого обучал туор. К тому же он был слишком возбужден.
— Ответ, госпожа! — крикнул Эак. Даже более слабый противник опасен, если не опасается встречного удара. — Ответ!
Мугган поменял тактику. Теперь он кружил около Эака, выжидая удобного момента. Аргенет нанес короткий рубящий удар в бедро, но Мугган отскочил в сторону и едва не отрубил Эаку ухо.
— Ответ!
Нассини едва заметно кивнула беловолосой головкой.
Эак сделал шаг назад, закинул меч за спину и перехватил его левой рукой. Мугган ударил его, целя
Эак взмахнул левой рукой. Меч выпрыгнул из-за его спины, как серебристая молния. И острие его нарисовало улыбку на горле сонангая прежде, чем Мугган успел его увидеть. Эак быстро отскочил, чтобы кровь не обрызгала белый камзол.
Мугган постоял несколько мгновений и рухнул лицом вниз, орошая кровью песок. Как и обещал аргенет, он умер быстро.
Эак посмотрел на клинок: лезвие было абсолютно чистым. Потом — на прореху в камзоле. С огорчением.
— Я велю его зашить! — проговорила Нассини, подходя к решетке. Она посмотрела на труп сына, и выражение, появившееся на лице сонанги, не было похоже на вызванное болью. Но и радости в нем Эак не нашел. Скорее это было вожделение.
«Их обычаи еще более странные, чем то, о чем мне рассказывали», — подумал аргенет.
— Хомхуна сюда! — бросила сонанга, не отводя взгляда от тела.
— Здесь! Здесь! О! Антассио сонанга! — Тучный высокий человек уже бежал к ней, приподняв длинные полы гиматия, чтобы не спотыкаться. Был он по-конгайски безбородым, но лицом более походил на хорсута или даже на туронну. А голос имел тонкий, неприятный. Но ростом был выше Эака и в плечах пошире.
— Бабье лицо, — подумал Эак. — И голос бабий. Кастрат, что ли?
— Приготовишь, как обычно! — сонанга указала толстяку на труп Муггана.
— П-правильно ли я понял Владычицу? — озадаченно проговорил Хомхун.
Сонанга резко обернулась, и жирные щеки Хомхуна затряслись.
Он быстро протиснулся в сделанную Эаком щель: слуги еще не успели снять решетку.
Хомхун легко поднял мертвое тело.
— Не знаю, можно ли назвать то, что ты сделал, услугой, — сказала Нассини Эаку. — Но ты сделал это по моей просьбе, и я отблагодарю тебя.
Эак склонил голову. То был всего лишь знак вежливости.
— Следуй за мной, светлорожденный! — И Нассини в сопровождении телохранителей направилась к выходу. На этот раз она обошлась без носилок.
Эак пошел за ними. Он обратил внимание на то, что у стражников отличные мечи конгской работы. Как-то ему рассказывали: куют такой меч из проволочного пука, где каждая проволока — из своего тщательно подобранного сплава. Кольчуги на воинах тоже были конгские, легкие, без рукавов, а шлемы украшены меховым гребнем.
На сей раз переход был коротким. Сонанга взошла на просторную платформу, мужчины стали рядом, заспанный слуга поспешно схватился за ручку барабана — и платформа поползла вверх. Пять нитей, не толще мизинца, были привязаны к ее углам. Эак сообразил, что эта паутина уранхайрута [34] , самый прочный канат на Асте. Каждая такая нить способна была выдержать вес десяти урров.
34
Уранхайрут — гигантский паук.