Потрясенный любовью
Шрифт:
Он не был настолько умен. А может быть, просто не думал мозгами в тот момент. Любое из этих объяснений выглядело правдивым. Возможно, оба.
Однако он поднялся наверх не ради секса. По крайней мере, это не было его главной мотивацией. В нем бурлила нужда снова увидеть Кайли, побыть рядом с ней, не отвлекаясь на временных гостей или планы ночных.
Она забралась ему под кожу, и единственным способом успокоить постоянный зуд — находиться рядом с ней, чувствовать ее запах, прикасаться к ней, ощущать тепло ее маленького энергичного тела, которое почему-то казалось беспокойным
— Предполагаю, что ты не рос со строгой бабушкой, или вообще с кем-либо, иначе не входил бы без стука.
Ее голос донесся из темноты, тихий и спокойный, скорее веселый, чем раздраженный. Даг выдохнул, не осознавая, что задерживал дыхание.
— Я не хотел разбудить тебя, если ты спала.
— Я не сплю. — она зашевелилась, скользнув по гладким простыням. Он хорошо видел в темноте, но Кайли по-прежнему лежала, свернувшись калачиком, на боку, и ему не было видно ее лица из-за пушистого одеяла. — Ты можешь войти.
Он немедленно подошел к кровати и потянулся к одеялу.
— Ого! Погоди-ка, Спринтер, — сказала она, протягивая руку, чтобы остановить его. — Я имела в виду зайти в комнату, а не залезть ко мне в кровать. Уверена, что нам еще есть о чем поговорить.
Даг подавил разочарованный вздох и сел на край кровати, поверх одеяла. Он заметил, что матрас здесь меньше, чем внизу, и не мог не представить, как тесно им придется прижаться друг к другу, чтобы обоим поместиться. Его пара хотела поговорить, и он поговорит с ней. Он только хотел бы обладать большими навыками в этом деле.
— У тебя есть вопросы, — догадался он.
Она нахмурилась. Теперь, сидя рядом с ней, он мог ясно видеть ее выражение лица, и это выражение выглядело растерянным, но не сердитым. Даг почувствовал надежду.
— На самом деле, я даже не уверена в этом, — пробормотала она. Оба они инстинктивно понизили голос, не желая нарушать интимную обстановку тихой, затемненной комнаты. — То есть, я думаю, что понимаю все, что мне рассказали, поэтому не собираюсь спрашивать, как это работает, или что говорит легенда, или какова моя роль во всем этом. Мой разум понимает все эти вещи. По крайней мере, он понимает, что это вы все считаете правдой, и у меня нет конкретных доказательств, чтобы опровергнуть что-либо из этого.
Даг изо всех сил старался сидеть спокойно и слушать, не наклоняться к ней и не пытаться заставить ее смотреть на вещи так, как он. Возможно, он знал эту женщину не так давно, но уже понимал, что попытки торопить или давить приведут лишь к разочарованию для него и еще большему упрямству для нее.
— Единственный вопрос, который постоянно возникает у меня в голове, — почему, — продолжила она, подложив одну руку под щеку, приподнимая голову на подушке. — И я даже не знаю, какое именно «почему». Почему я? Почему ты? Почему Судьбу волнует любовная жизнь обычных женщин и кучки каменных статуй? Почему у мужчин есть соски? Честно говоря, на данный момент все они кажутся одинаково важными. Так что нет, у меня нет никаких вопросов, потому что я даже не знаю, что именно хочу узнать.
Он изо всех сил пытался разобраться в ее словах, связанных ею в
— Я не думаю, что на любой из этих вопросов есть ответ. Даже если бы они были, я не уверен, что ответ удовлетворил бы тебя.
Она скорчила гримасу и показала ему язык.
— Такой большой балаган, да? Большой, сумасшедший балаган?
— Нет. — Даг покачал головой. — Но ты ищешь ответы, которых не существует, потому что Судьба не идет на поводу у живых. У нее свои правила и свои планы.
— Да, думаю, это совершенно ясно.
Ему пришлось собраться с мыслями, прежде чем задать свой вопрос.
— Ты так сильно не хочешь быть со мной, что предпочтешь отрицать нашу связь?
Она издала долгий, тяжелый вздох.
— Дело не в этом. С тобой все в порядке. Нет ничего плохого в этой Судьбе. Даже в самой ситуации нет ничего плохого. Я имею в виду, если убрать демоническое зло и его безумных приспешников. Я даже не уверена, что хочу отрицать это. Не знаю, как сформулировать то, что чувствую.
В темноте его рука протянулась и накрыла ее. Он провел большим пальцем по тыльной стороне ее изящных пальцев и слегка сжал.
— Просто попробуй.
Кайли отвернулась от него, устремив взгляд на тени, заполняющие комнату.
— Думаю, мне немного больно.
Она говорила так тихо, что ему пришлось напрячься, чтобы расслышать ее, а когда получилось, то испытал шок и чувство вины.
— Я причинил тебе боль?
— Нет! Нет, конечно же нет. — уголок ее рта слегка приподнялся, и она сжала его руку в ответ. — Я говорила о Судьбе. Это кажется таким странным — думать, что Судьба может послать мне идеального мужчину, парня, которого мне суждено любить и быть любимой вечно, в то время как она даже не удосужилась сделать так, чтобы моим родителям было на меня не наплевать.
Она напряглась, когда произнесла эти слова, словно ожидая удара или собственное признание Кайли шокировало ее. Он подозревал, что это могло быть и то, и другое.
Ее рука дернулась, пытаясь вырваться из его хватки, но Даг не позволил ей этого сделать. Вместо этого использовал эту связь, чтобы притянуть ее ближе, пока не заключил ее в объятия и прижал к своей груди.
Она слегка сопротивлялась, пока он устраивался в ее постели, упираясь плечами в изголовье и аккуратно устраивая ее у себя на коленях. Когда она захныкала, он почувствовал, как его сердце треснуло.
— Я не могу объяснить глупость твоих родителей, — сказал он, наклоняясь ближе, чтобы прижаться щекой к ее вьющимся волосам. — Для меня непостижимо, чтобы родители так холодно относились к своему ребенку, не говоря уже о том, чтобы кто-то вел себя так по отношению к такому хорошему и прекрасному человеку, как ты.
Она шмыгнула носом, а затем фыркнула от смеха.
— Ты так говоришь, потому что хочешь залезть ко мне в штаны.
— На тебе нет штанов, — заметил он, проводя рукой по гладкой коже ее бедра под слишком большой футболкой, которую она носила как одежду для сна. — А поскольку я уже побывал внутри них, аргумент теряет всякий смысл.