Потухшее солнце (сборник)
Шрифт:
Торговцы смотрели на нее удивленно, без доверия, долго проверяли товар. Их смущало, что она была девушкой и ходила при этом за пределами Купола. Женщин здесь должно быть не жаловали. Белла запомнила выражения их лиц и постаралась как можно быстрей уйти подальше от их стоянки. Никто не стал преследовать ее, но предосторожность все же показалась нелишней, поэтому всякий раз, общаясь с менялами, она заметала за собой след.
Жизнь потекла бурным потоком горной реки. Белла делала схроны, изучала верхние этажи небоскребов, учила наизусть городские карты, тренировалась стрелять из лука, метать ножи, разделывать тушки диких животных. В редкие минуты свободного времени она позволяла себе погулять по окрестностям. Иногда ее тянуло к обществу, и тогда, достав
Свою жизнь Белла рассматривала как часть подготовки к чему-то большему. Покинув Купол, она стала свободной, но свобода эта была ненастоящей до тех пор, пока спокойствие ее сна зависело от тщательности подготовленных ловушек. Окружая себя силками для кроликов, она надеялась, что проснется такой же свободной, какой засыпала, и это было неправильно. Ей хотелось создать нечто такое, что позволило бы относиться к жизни проще.
– Меня, кстати, Джеком зовут, – заявил однажды меняла, и Белла тут же заметила, что его лицо расчерчивает необычный шрам. Он тянулся поперек подбородка, от виска к виску, и было похоже, что какой-то безумец попытался отсечь Джеку половину головы.
– Белла, – представилась она, не ожидая ничего хорошего. Просто так было принято, кроме того, он выглядел как ветхий, поросший мхом пенек, и, даже если представлял опасность, явно несерьезную для нее. За несколько месяцев ей удалось поднатореть в беге, она управлялась с легким металлическим шестом, который носила при себе на всякий случай, а для экстренной ситуации в рукав было подшито лезвие. Ничего необычного, просто девушка решила прогуляться.
– Зимовала уже? – спросил Джек.
Они меняли принесенный Беллой аккумулятор заброшенного джипа на связку вяленой рыбы. Белла уже могла поймать себе кролика в хороший день, но рыба все еще была для нее слишком хитрой добычей.
– Нет, – она ответила, и в тот же миг поняла, что ей действительно предстояло пережить зиму вне Купола.
– Ребята собираются в подвалах в городе, – сказал Джек. Ребята, которым давно исполнилось лет сто, охотно махали и улыбались возле костра.
– Извини, Джек, я лучше сама, – она виновато улыбнулась. Ей не хотелось объяснять, что они, пусть даже выглядят рохлями, вряд ли тянут на благородных джентльменов.
– У Томаса, вон, дочурка тоже зимовать будет, – не отставал Джек.
Белла замерла. Ей вдруг захотелось попасть в такое место, о котором она читала в книгах, про которое слушала на уроках. В такое, где можно было просто сидеть рядом с парой-тройкой мужчин, пережидая суровую непогоду, и думать только о том, не заметет ли дверь, а не о том, как выжить следующие девять месяцев.
– У меня дочка была, Алиса, так ее звали, – Джек улыбался открыто и честно. Уродливый шрам на его лице показался Белле милым. – Не успела спастись. Ну, во время этого.
Белла вспомнила, что с такой истории можно было начать знакомство с любым взрослым. Кто-нибудь из их родни непременно не пережил этого. И все-таки Джек завораживал тем, что у него был шрам, и еще тем, что у него была дочка Алиса, и связкой вяленой рыбы, которую он сам ловил неподалеку, используя только леску, и ничего больше. Белла подумала, как замечательно было бы спать в комнате, где спит Джек, и думать только о том, что с утра нужно будет первым делом разворошить угли и поставить котелок с кипятком.
Она протянула дрожащую руку Джеку и попыталась улыбнуться.
РАБОТНИК ГОДА
Самые сложные клиенты – те, у кого есть собственное мнение. Наверняка вы тоже сталкивались с такими баранами. Хочется им платье в горошек с бирюзовым отливом, и бедная девочка-консультант обегает весь магазин, лишь бы угодить. Понадобится такому установить
Представлюсь для протокола – Смерть. Собственной персоной, или персонификацией, если точнее. Учитывая, что прямо сейчас мне необходимо одновременно уговаривать скептика из Перу в существовании загробной жизни, и разубеждать истового итальянского христианина ровно в том же самом, меня нельзя назвать личностью. Часть меня рассказывает малышу из Узбекистана последнюю сказку, еще одна часть – убаюкивает замерзшего насмерть исследователя арктических льдов. И только крохотный осколок, неспособный справиться с тщеславием – подарок клиентов, уж наверняка! – пишет для вас эти душещипательные строки. Пока еще они не стали душещипательными, но вот-вот случится неожиданное перевоплощение смыслов.
В конечном счете быть мной может каждый. Нерадивый электрик, который решил, что оголившийся провод в новостройке никому не доставит проблем, раз уж кончик выглядывает с двухметровой высоты. Маленькая девочка со скакалками в руках, которая любит играть на проезжей части. Машинист поезда. Да, их я люблю больше всего, они трудятся не покладая рук на благо моей безымянной корпорации.
Для чего я решил написать все это? Еще не решил, но, со слов моих недавних клиентов, ведущих одного популярного шоу в Средней Азии, это совершенно не обязательно. Сначала ты делаешь, а затем тебя осеняет, для чего ты делаешь это. Возможно, когда-нибудь осенит и меня.
Самое малое, что мне хочется сделать – немного развлечь вас. Большую часть своей жизни я только этим и занимаюсь, но обрести славу среди умерших – та еще задачка, так что сегодня должен состояться мой бенефис. Смертельный номер! Простите, сложно удержаться от старомодной шутки в момент, когда на другом конце Зеленого Шарика погибает в чудовищных муках звезда юмористических шоу шестидесятых. Дань памяти, у каждого она своя, не так ли?
Мне нравится, когда память остается с живыми. Я люблю кладбища, люблю стоящих под дождем родственников и друзей, которые, укрываясь траурно-черными зонтиками льют слезы над безвременно почившим. Это заставляет меня считать, что я делаю свою работу не зря. Там, на кладбище, несколько человек начинают по-настоящему любить жизнь, а разве не для этого она существует?
К сожалению, куда чаще встречаются совершенно безнадежные случаи. Вам доводилось соскребать человеческие мозги со стен? Наверняка, нет, иначе вам было бы не до книг. Не до журналов, не до смешных картинок в Интернете. Человеческие мозги на стене – универсальное лекарство для тех, кто хочет научиться ценить время. Они растекаются по поверхности скользко-липкой субстанцией, о которой не хочется даже думать. Думать про мозги, понимаете? Обычно мертвецы, которые погибли подобным образом, шутят именно про образ мыслей. Что им еще остается? В компании со мной люди ведут себя скованно, стараются приобрести себе нового друга. Сложно объяснить им, что я автоматически становлюсь другом каждого, кто ухитрился сделать первый вдох на этом фантасмагоричном шарике жизни. Если ты родился, ты уже мой друг. Мой лучший клиент. Если ты родился, тебе не обязательно улыбаться мне, не обязательно кокетничать, лебезить. Я люблю тебя просто потому, что вся твоя жизнь автоматически, по законам природы, становится красной дорожкой на мое выступление. Ты идешь туда, иногда долго, иногда быстро, а я уже жду. И я знаю время, место, знаю примерный сценарий.