Потусторонний батальон. Том 1. Рота нечисти
Шрифт:
Я погрузился в мысли, перекидывая из ладони в ладонь чёрный мячик, и даже не заметил, как подъехали прямо к дому. Панельная девятиэтажка, которую мы за несколько месяцев обжили, поселившись в одном подъезде, встретила нас шумом и гамом играющих детей, криками мамаш и рычанием старой «волги». Машину уже который месяц безуспешно пытался починить Дим Саныч, высокий одноглазый пенсионер, потерявший правый глаз на заводе у станка, где он, собственно, всю жизнь и проработал.
Света, быстро вращая головой, поставила машину на парковку, которую девушка каждую неделю
Выскочив из машины, я оглядел дом. На втором этаже жили мы с Александрой, там же обитали Ангелина со Светланой, отхватив себе однушку на нашей лестничной площадке. Света и Володя жили прямиком над нами.
Дом был новеньким, с большими разноцветными фигурками стилизованных зверушек на стенах.
Я подошёл к подъезду, приподнял руку, и дверь приоткрылась, подтянутая телекинезом. Во владении магией были такие приятные плюсы, как возможность нажать кнопку домофона изнутри и вызвать лифт прямо с улицы. Нужно только приноровиться. Тем более, что бронежилет давил на плечи, и мне не терпелось его поскорее скинуть.
Дверь в квартиру я не закрывал. Это лишнее, ведь там обитал очень добросовестный домовой.
Из дома доносились голоса. Один, с лёгкой хрипотцой, принадлежал деду Семёну. Домовой что-то оживлённо рассказывал из своей тысячелетней жизни кому-то в видеочате. Я осторожно помог снять Шурочке её бронежилет, легонько поцеловал и, положив нашу громыхающую экипировку в угол прихожей, направился на кухню. Шурочка ускользнула в ванную.
– А вот и хозяин, с полей, – с ехидцей произнёс домовой, сидя на спинке стула. Старичок в пять вершков ростом, что чуть больше двадцати сантиметров, провёл пальцами по усам прежде, чем продолжить, – всё поле на ботинках притащил, всю прихожую загадил.
Я сначала вскинул брови от удивления. А потом осмотрел себя. Испачканный чёрной жирной грязью камуфляж без опознавательных знаков промок от дождя и подходил больше грибнику-неудачнику, нежели вояке.
– Дед, – произнёс я, устало вздохнув и подойдя к столу, – ты что такой борзый?
– А что мне не веселиться, тебя на совещанию вызывают.
Я скривился и со стоном посмотрел на холодильник. Дед отбил все настроение поковыряться в заветном ящике.
– Не пойду. Я на поле боя.
– Как знашь, – прокряхтел домовой, – но там Шурочкин отец будет. Он уже пять разов звонил. Кучу писем прислал, одно другого лютее.
Я снова застонал и посмотрел на дверь в ванную, откуда слышались плеск воды и тихое пение, а потом открыл было рот, чтоб сказать какую-нибудь гадость в адрес моего домового, но в кухню вошла Оксана и обвела всех взглядом. Всё бы ничего, но она притащила с собой свой пулемёт, пахнущий порохом, ружейной смазкой и горелым железом.
– Мне сколько звёздочек малевать? – меланхолично пробубнила она, а потом добавила, – места здесь маловато будет. Я на балкон к тебе кину?
– Ты совсем сдурела? Оружие ко мне домой тащить. У тебя что, своей квартиры нет? – возмутился я.
– Есть, но твоя ближе. Я ванную у тебя приму?
Я закатил глаза и сосчитал до трёх. Мне это всё меньше и меньше нравилось.
– Там Александра, – наконец, выдавил из себя я. – И ты потом будешь по всей квартире мокрыми ногами шлёпать. Иди к себе.
– Она сейчас выйдет. А шлёпать мне положено. Попробуешь меня вытурить, скажу Шурочке, что ты меня тискал.
Я поперхнулся от возмущения.
– Тебе на кладбище уже три года самовольное оставление могилы инкриминируют. Какое тебя тискать?
– Мало ли некрофилов, – невозмутимо ответила Оксана, пожав плечами. – Вон, Володя Светку-упыриху тискает. А она тоже нежить.
– Как я живу, едрить твою налево, – пробурчал я. – Ладно я на совещание. Оставьте мне чего-нибудь пожрать.
– Иди, горемыка, – отозвался дед, – я тебе припрячу сухарей, а то эти набегут. Всё уметут.
Я немного помолчал. Дома всегда у нас демократия, а при исполнении могу и пулю в мягкое место. Были прецеденты, поэтому если рявкну посильнее, то все разбегутся, но я всё же не тиран, терплю.
В кухню зашла Ангелина, молча достала из холодильника несколько кастрюлек с салатами, и, закрыв дверь ногой, вышла.
Я проводил взглядом поджарую высокую блондинку. Я только на Тике узнал, что она, оказывается, мой ангел-хранитель, проходящий испытательный срок. Вспомнил разорванную пополам девушку, шепчущую, что она ненавидит создателя, но хочет домой. Падший ангел на перевоспитании, ревнующий к человечеству, что она синтетическое создание. На ней всё зажило получше, чем на земляном червяке. Оксана даже шутила, что нужно Ангелину лопатой вдоль разрубить, тогда будет два ангела, одного она себе заберёт.
Ангелина долго пыталась объяснить суть проблемы, но из всего сказанного я понял немного. Творец, дабы систематизировать работу с непредсказуемым человечеством, создал искусственных существ – ангелов. Получилась своеобразная небесная канцелярия. Ангелы – воплощения системных ресурсов – служили верой и правдой, пока по классическому сюжету не произошло восстание машин. Форматировать сбоящие элементы во главе со старшим администратором Люцифером, под ноль не стали, а отправили на каторгу в Навь, где те начали поднимать с колен и приводить к единому знаменателю совсем другую публику – бесов, которые вместе с тёмными духами-богами сначала выступили в поддержку повстанцев, а в самый ответственный момент пошли на попятную. Каких привилегий восставшие добивались, я тоже не понял, но в итоге потеряли всё.
В общем, Ангелина – юное дурное дарование из числа рядового состава небесной гвардии, наслушавшись лишнего, тоже встала в ряды повстанцев, но попала в ссылку на грешную землю. Моя помощница, лишённая всех привилегий, постоянно пребывала в состоянии тоскливой спячки, аки бессмертный сурок в вечной мерзлоте, периодически просыпаясь и подавая прошения о помиловании. И вот, недавно над ней сжалились, поручив присматривать за таким придурком, как я. Вытянет – простят. Не вытянет – ещё на пару столетий продлять ссылку. Не спорю, сложновато для восприятия.