Повелитель блох
Шрифт:
– Ты же два года в Имоле проторчал, – Арра наконец управилось с косточкой и, широко размахнувшись, забросила ее далеко в темноту. – Такая же деревня, только побольше. Так чего ты удивляешься? Эти, как Ганц говорит, мирные поселяне, даже не почешутся – будут по трактирам пиво глушить и про конец света болтать, пока у них в курятниках все спокойно.
– А вот если его любимой несушке перья повыщипывать, – ухмыляясь, добавил Ганц, – тут он сам, кому хочешь, конец света устроит…
– Ты что, на практике это проверил? – отвлекся от размышлений
– С чего ты взял?
– Да вид у тебя уж очень…
– Подозрительный, – подсказала Арра. – Я тоже, на тебя глядя, так сразу и представила, как ты несчастную птичку за ноги ухватил и перья дергаешь.
– Ничего подобного! – очень ненатурально оскорбился Ганц. – Вы что, правда считаете, что я на такое способен?
– Запросто! – дуэтом подтвердили Джузеппе и Арра.
– А вот и неправда! Все было совсем по-другому! Во-первых, это была не курица, а петух…
– А какая разница? – удивился магистр.
– Ничего себе, какая разница?! Курица, она дама, как-никак! Разве я стал бы даму обижать?! Во-вторых, я этого петуха вовсе не целиком ощипал, так, пару перьев из хвоста удалил… А в-третьих, он первый начал! Так что с моей стороны это была самозащита, в чистом виде!
– Вот в это я верю, – согласился Джузеппе и сделал большой глоток пива. – В самозащиту, то есть. Ты же у нас парень мирный, ты никогда первый в драку не полезешь.
– А то! – с энтузиазмом подтвердил Ганц. – Всегда есть возможность устроить так, чтобы это именно на тебя напали. Тогда можно и противника от души отметелить и, при этом, самому вроде как потерпевшим остаться. Помню вот так же, набросился на меня один кузнец… – он откусил пирога и замолчал, сосредоточенно двигая челюстями.
– А кузнеца-то зачем было доставать? – удивилась Арра. – Эти ребята сроду шуток не понимали.
– Какие шутки! – в этот раз Ганц прожевал, прежде чем ответить. – Я вообще не к нему шел. Я, чинно благородно, явился после долгой разлуки к своей невесте… кто же знал, что она за это время замуж вышла, да еще за кузнеца. А какая была девушка! – он вздохнул и с нежностью посмотрел на остаток пирога, который держал в руке, – дочка булочника. Плюшки всякие, ватрушки, сами понимаете… Любовь, естественно, до гроба. А потом, меня всего-то пару лет и не было, она раз, и замуж! За кузнеца! Хоть бы предупредила… Я возвращаюсь, с подарками и для нее и для мамаши, естественно, для тещи для будущей – целый мешок приволок – ждет меня, думаю, горячая встреча!
– Встретили? – сдавленным голосом спросил Джузеппе. Скрыть свой восторг ему не удалось, но Ганц не обратил на это внимания.
– Еще как встретили! Захожу я в дом, как свой человек, родственник можно сказать, а меня чуть ли не кувалдой по лбу! И главное, Смирена, невеста моя, вместо того, чтобы заступиться, унять муженька, визжит…
– Подожди, – вмешалась Арра, слушавшая его хмуря брови и что-то напряженно соображая, – подожди! Почему Смирена? Ты же говорил, что твою невесту зовут Кармеллина?!
– Говорил? – Ганц не то, чтобы растерялся, но явно сбился с мысли. – Когда говорил?
– Ну как же, – Арра нетерпеливо притопнула ногой, – когда мы только встретились, на твоем постоялом дворе! Ты рассказывал про Кармеллину! И она вышла замуж вовсе не за кузнеца, а… как раз за булочника! А теперь ты говоришь – Смирена и дочка булочника?
– Ах, Кармеллина! – неожиданно расцвел Ганц. Он подмигнул старательно вцепившемуся зубами в кусок мяса магистру, который в ответ издал странный звук – что-то вроде слабого повизгивания. – Ну конечно же, Кармеллина! Так это другая.
– Что значит другая?
– Ну, другая невеста, – сияя улыбкой, доброжелательно пояснил Ганц. – Одна была Кармеллина, дочка… не помню, чья дочка, но замуж она вышла точно, за булочника. А вторая, эта самая Смирена, которая дочка булочника, замужем за кузнецом.
– Так ты что?.. У тебя что?.. – похоже Арра была возмущена настолько, что утратила способность связно выражаться. Наконец она сумела выговорить: – У тебя было две невесты?
– Почему две? – обиделся Ганц, – четыре. Кармеллина, Смирена, Лили-Марита и еще эта… а, Гермина.
– Четыре?! – взвизгнула Арра. Джузеппе, не в силах больше сдерживаться, рассмеялся, но она не обратила на него никакого внимания. – Четыре?! Еще и Гермина?!
– Вообще-то, пять, – честно признался Ганц, – но пятую, Ремму, я не считаю. – И добавил с достоинством: – У нее были исключительно корыстные чувства.
Джузеппе захохотал еще громче. Ганц бросил на него одобрительный взгляд и снова преданно уставился на Арру. Она тем временем взяла себя в руки.
– Теперь мне понятна, – заявила она ледяным тоном, – причина твоих недоразумений с тем петухом. Ты наверняка попытался отбить у него одну из клушек.
Впервые, за время их знакомства, ей удалось достать Ганца. Он замер вытаращив глаза. Обессиленный Джузеппе, сотрясаясь от смеха и тоненько подвывая, сполз со скамейки на траву. А Арра, уверенным движением взяла кружку, одним махом выпила остававшееся там пиво и, дождавшись, когда Ганц откроет рот, небрежно перебила его:
– И не называй меня птичкой!
К сожалению, миг ее торжества был именно мигом. Привычная самоуверенность вернулась к бывшему убийце, по ее мнению, слишком быстро.
– Арра, птичка моя, – восхищенно пропел Ганц, – выходи за меня замуж!
Джузеппе, лежащий на травке, поперхнулся и сразу перестал веселиться.
– Ганц! – укоризненно воскликнул он.
Впрочем, как уже было отмечено самим Ганцем, Арра в защите не нуждалась.
– Замуж? – девушка надменно вскинула бровь. – Ты предлагаешь мне стать своей шестой невестой? Извини…
– Пятой, – торопливо перебил он. – Я же сказал, Ремма не считается!
– Извини, – невозмутимо повторила Арра, – но я не привыкла стоять в очередях. Тем более, оказаться в очереди на получение такого сомнительного сокровища…