Повелитель Человечества
Шрифт:
Не все из них страдали. Некоторые стали самозабвенно радостными, другие находились в состоянии шестого чувства беспомощного гнева или простого грубого страха. Хор безграничных эмоций звучал всё громче, и армия соединённых машин работала всё быстрее и упорнее в сочувственном отклике.
Теперь она исчезала. Дышать больше не получалось и это только усилило её молчаливый крик.
Она подалась вперёд, прижавшись щекой к небьющемуся стеклу, губы дрожали, глаза широко раскрылись
И теперь, только теперь она услышала мелодию тысячи других душ, разделивших такую же судьбу, страдавших так же, как страдала она. Их крики, молитвы, паника и страхи переплелись незаметно для всех и сформировали один звук, одну невероятно прекрасную ноту. Находившиеся вне капсул люди услышали её, но истинную чистоту не слышал никто, кроме самих умирающих душ.
Это была самая первая нота в песне, которая продлится десять тысяч лет, а возможно и дольше.
И она, Скойя, стала её первой певицей.
Двадцать два
Дочери Анафемы
Только в смерти заканчивается долг
Солнце взошло
Аркхан Лэнд видел, как Зефон сделал последний выстрел и нырнул назад в темноту отделения танка для перезарядки. Использованный магазин загремел по полу, когда он вставил новый.
Подтянувшись в башенку, Кровавый Ангел снова встал поустойчивее и открыл огонь.
Лицо техноархеолога выглядело бледным в свете прокручивавшихся на обзорном экране данных, пока он поворачивал танк по медленной дуге. Волкитные пушки визжали в аритмичной дисгармонии. Выстрелы стрелкового оружия дождём проливались на благословенный укреплённый керамитовый корпус, плотная обшивка уменьшала их до звуков глухих ударов.
Внутри гравитационного “Налётчика” стоял сильный свиной запах горелой запёкшейся крови. На полу отделения экипажа лежали тяжелораненые Сёстры и кустодии, которые больше не могли сражаться. Лэнд подозревал, что некоторые из них уже умерли.
Зефон нырнул назад в танк и захлопнул люк:
– Боеприпасы закончились, – произнёс он. В его глазах мерцало что-то, что Лэнд вполне справедливо счёл жаждой битвы – довольно примитивной эмоцией, которую марсианин к счастью никогда не испытывал.
Кровавый Ангел прикрепил болтер к бедру под гул активированных магнитных замков. Он присел рядом с одной из раненых Сестёр, прижимавшей обрубок руки к груди. Судя по луже крови, отрубленная левая рука была наименьшей из её ран. Что-то ужасно неправильное случилось с ней во время сражения. “Скорее всего, меч в живот, – подумал Лэнд. – Жалкий способ умереть. Смерть, достойная примата в Каменную эру Терры”.
Он ненавидел женщин-воительниц и не мог понять, почему. Они держались обособленно, да, но казались достаточно приятными. И всё же от одного взгляда на них по коже начинали бежать мурашки. Для острого всплеска раздражения достаточно было просто оказаться близко к ним, чтобы почувствовать их запах, или, упаси Омниссия, случайно прикоснуться к одной из них.
Ещё больше он старался не смотреть на врагов. Автоматизированный “Налётчик” и управляемая сервитором волкитная система и сами вполне справлялись с угрозами. В прошлый раз, когда Аркхан слишком долго смотрел на вражескую
Зефон помогал Сестре перевязать раны. Его металлические руки подёргивались, но не настолько, чтобы помешать. Лэнд знал, что подобное выздоровление не продлится долго. Оно было слишком поспешным и ненадёжным: устройство располагалось на задней части шеи Кровавого Ангела, и было грубо прикручено к плоти под бронёй, не говоря уже о кабелях и проводах снаружи керамита, которые соединялись с пятьюдесятью точками на каждом предплечье.
Лэнд использовал биометрический стабилизатор тока, который применялся для ослабления болезненных подёргиваний киборгов ордо Редуктор. Он вырвал его прямо из рёберных креплений уничтоженного “Таллакса”. Устройство эффективно блокировало любой внутренний спазм, не позволяя отражаться на автоматизированных телах. Обратная перенастройка функции и чувствительности не потребовала никаких особых усилий – это был базовый принцип технологии, используемой богачами на многих мирах для исправления от мышечной недостаточности и паралича. И всё же Лэнд испытывал зёрнышко гордости от своего импровизированного решения, созданного прямо на поле битвы. Даже столь недолговечное лечение помогло Кровавому Ангелу стрелять из болтера с убийственной точностью.
– Это даже не язык, – произнёс Лэнд, прижав руку к наушнику.
– Прекращайте слушать их, – сказал Зефон.
Ответом Лэнда стал уничижающий взгляд. От пота его одежда стала прогорклой, а кожа – горькой. Он без всякого видимого результата продолжал облизывать пересохшие губы.
Лэнд направил “Налётчика” в гудящий занос, что очень не понравилось антигравитационным пластинам танка. Он просканировал дальнюю часть конвоя, увидев, как повреждённая техника двигалась в клубящемся золотом тумане. На этой стороне врат искусство Механикум умело соединяло болтами слои мерцающего металла с незамысловатой мерзостью оригинального древнего мастерства. Сама арка была вырезана из материала, напоминавшего слоновую кость, и отмечена серебряными рунами на неизвестном языке.
Прямо в тот момент, когда Лэнд смотрел на ползущий гусеничный транспортёр, показались три скиммера с Сёстрами Тишины. Если и было время для подкрепления, то сейчас в самый раз.
“Налётчик” проскользнул между наступавшими танками, развернулся и снова направился на передний край, где обе армии продолжали перемалывать друг друга. Вооружённые копьями воины в золоте двигались в кровавой опустошённой гармонии с вооружёнными мечами женщинами-солдатами в кольчугах. Их теснили шаг за шагом, каждое падение кустодия или Сестры открывало очередную брешь в быстро редеющих имперских рядах. “Налётчик” Лэнда задрожал от визга мощных волкитных систем. Существа и легионеры во вражеской орде вспыхивали под лучами, распространяя пламя на ближайших братьев.
Зефон снова выпрямился и вскарабкался по лесенке экипажа. Металлические ступеньки прогнулись под его весом, когда он открыл люк башенки и посмотрел на сражение:
– Кровь Ангела.
– Что теперь? – рявкнул Лэнд.
– Архимандрит. Он здесь.
– Вряд ли, учитывая, что архимандрисса почти наверняка мертва.
< Пора, > взывала она, и Лэнд скорбел по её предательству в недоверчивой тишине. Он отказался следовать её прихотям. Он не повернётся спиной к Омниссии.