Повелитель Дракона (Дракон Конга - 4)
Шрифт:
Увидев человека на парде, бахуны начали быстро зарываться в снег, но Асхенна успел сорвать чехол с наконечника копья и метнул оружие в последнего из желтых. К немалой силе броска прибавилась скорость мчашегося парда: тяжелое копье с широким, плоским, остро отточенным наконечником ударило в спину ускользающего бахуна, пробив прочную пластинчатую шкуру, обросшую сверху подобием волос. Редкой красоты получился бросок! Асхенна даже взвизгнул от удовольствия. Выхватив меч, он скатился в сугроб. Бахун корчился в агонии: железко копья перешибло яшеру хребет. Снег быстро пропитывался кровью. Асхенна схватил бахуна
Отрубив мясистые задние лапы и хвост, воин связал их вместе и отложил в сторону. Потом кивком головы разрешил томяшемуся Бурану заняться остальным. Пард, рыча, набросился на окровавленную тушу и быстрыми ударами передних лап мгновенно выпотрошил бахуна. Набив брюхо внутренностями (больше пард ничего есть не стал), Буран уселся на хвост и принялся вылизываться. Асхенна дал ему время привести себя в порядок, а потом привязал к седлу отрезанные части, и отправился дальше. Сырым бахуна не едят, и воин высматривал поваленное дерево, чтобы развести огонь. Подроста в Диком лесу нет, а рубить вековой ствол лиственницы или кедра - только зря тупить боевой меч!
Однако прежде чем Асхенна нашел то, что искал, лес кончился. Прямо перед ним лежало ровное заснеженное пространство. Поверхность замерзшей реки.
Индир! Без всякого сомнения - Индир!
На западе поднимались ввысь отроги Вагаровых гор, белые, с коричневыми проплешинами отвесных круч.
Последние деревья стояли в нескольких шагах от берега. Пард рявкнул и осторожно спустился на лед. Сбоку ударил порыв ветра. И принес запах, от которого Буран с яростным рыком шарахнулся в сторону...
Вытянув мощную шею, опустив книзу круглую голову с крохотными круглыми ушами и задрав пушистую морду, сине-голубую, с темными полосками прищуренных глаз и розовым пятном носа, вокруг которого встопорщились длинные, с черными кончиками усы, дергая толстым хвостом, к ним кралась харса.
И пард и Асхенна слишком поздно увидели хищницу, укрывавшуюся за откосом речного берега.
Пард еше раз взревел. В нем боролись два инстинкта: сражаться или бежать?
Но Асхенна знал: сейчас бежать бессмысленно. Хищница, в четыре раза превосходящая размерами Бурана, догонит в один прыжок.
Белые края пасти харсы раздвинулись, выдохнув негромкий, очень низкий рык. Ноздри ее расширились, втягивая запах добычи.
– Стоять, - вполголоса скомандовал Асхенна парду.
Не сводя с хищницы глаз, он поспешно сбросил верхние рукавицы, развязал веревки, которыми куски бахуна были приторочены к седлу.
Харса сделала еще один маленький шажок. Маленький - для нее. Брюхо хишницы прижалось к земле, но все равно широкая спина со вздыбленным вдоль хребта синеватым мехом была выше стоящего на прямых ногах парда
– Стоять!– еше раз повторил воин.
Если пард побежит - харса прыгнет.
Размахнувшись, воин швырнул хищнице хвост и лапы бахуна. Мясо упало как раз между нею и всадником.
Харса продолжала подбираться к добыче. Она, безусловно, заметила мясо и учуяла запах крови, но сузившиеся в шелки глаза были направлены на человека и парда. Когда до мяса оставалось каких-нибудь три шага, а расстояние между харсой и всадником сократилось до одного прыжка хищницы, воин медленно вытащил из ножен меч.
Харса приподнялась. И вдруг быстро схватила мясо. Всю связку сразу.
– Беги!– приказал Асхенна. И пард сорвался с места. Если харса прыгнет сейчас и не достанет их - у нее будет второй и третий прыжок. А потом ей уже не догнать парда!
Харса прыгнула. Тело ее взвилось в воздух на высоту тройного человеческого роста. Тень упала на Асхенну. Пард сделал два прыжка, два коротких прыжка, набирая скорость, но огромная хищница уже падала на них сверху. Асхенна метнул меч...
И все-таки хищница не достала их первым прыжком. Промахнулась на длину собственной лапы. Это, однако, не имело значения потому, что харса прыгнула снова.
– Стой!– рявкнул Асхенна в самое ухо парда. И зверь послушно уперся лапами и заскользил по льду. У боевого парда выучка сильнее страха. Асхенна уже сорвал чехол с лука и накладывал стрелу. Длинное тело пронеслось над ними и упало на лед в двадцати шагах впереди.
– Стой!– еще раз приказал он. "В глаз! Надо попасть в глаз!"
Хотя попасть в эти темные шелки было почти невозможно.
Харса стремительно развернулась, царапая когтями лед. Тетива звонко щелкнула о рукавицу. Асхенна не попал в глаз. Стрела воткнулась в могучий, шире, чем у тура, загривок, причинив не больше вреда, чем булавочный укол.
Асхенна изготовил копье, понимая, что толку от него, скорее всего, будет не больше, чем от стрелы.
Харса подбиралась для прыжка. Грудь хищницы была широка, как стена. Теперь вся надежда на ловкость парда. Буран понял это и не двигался, выжидая. Он оскалил клыки, но клыки парда в четыре раза короче, чем клыки харсы. Они попросту утонут в густой щетке ее шерсти.
А хищница не торопилась. Раз добыча больше не убегает, можно не спешить. Этот прыжок будет последним. Ее лапы ударят по голове парда и расплющат ее, как гриб. Зверь упадет, и человек, который сидит на его спине, упадет вместе с ним, не успев выпустить свои острые когти. Харса не в первый раз сталкивалась с людьми и знала, чего от них ждать. Она трижды выходила победительницей из таких схваток. Теперь же, когда человек и зверь - одни и с ними нет даже маленьких неповоротливых тварей, у которых такое вкусное мясо, ей, харсе, не придется платить царапинами, которые остаются от острых человеческих когтей. И теперь она не промахнется. Этот прыжок наверняка. Дважды ее никто не обманет!
Рев, еше более страшный, чем ее собственный, подобный раскату грома, нет - громче грома, потому что раздался совсем рядом, заставил харсу подпрыгнуть, развернувшись в воздухе.
Серый Убийца! Свирепый яшер, который не раз вставал у нее на пути! И почти всегда уступал с тех пор, как харса вошла в полную свою силу. Волосатые ящеры не любят драться! Если враг равен - они пугают его. И бегут, если их не боятся! Харса знала это!
Но Серый Убийца, бросивший ей вызов сейчас, был готов к бою! Его длинная пасть, полная треугольных зубов, не уступающих ее клыкам, распахнулась, как пещера, и новый оглушительный рев вырвался из смрадной глотки ящера.