Повелитель драконов Мистары

Гуннарссон Торарин

Разница в случае с Тельвином была в том, что он абсолютно точно знал, что не принадлежит деревне. Он в действительности пришел из неизвестной страны далеко отсюда, и он действительно был потомком благородной, но загадочной расы, и всякий в деревне это также знал. Но ничего хорошего он с этого не имел. Деревенские не дали ему карту, или какой-нибудь другой загадочный предмет, который у них быть может был, не раскрыли ему загадку его рождения и не отослали его домой, потому что сами не знали кто он такой и где его дом. Они не могли ответить на его вопросы, но зато они и не упрекали его ни в чем, и будучи в сущности очень порядочным народом, чувствовали сябя ответственными за него.

Частенько кто-либо из них говорил, что

они не знают, что делать с ним, но это уж точно не было правдой. То, что они хотели, - сделать его похожим на них самих, а, естественно, люди деревни считали себя лучшим народом в мире. И все эти годы он старался изо всех сил стать таким, каким он должен быть, но по прежнему не понимал, что же он такое.

В любом случае, если Тельвин был предназначен судьбой для великой и полной приключений жизни, он был уверен, что взял очень плохой разгон, а скоро он будет слишком стар, чтобы что-то начинать. Возможно, потому что он все-таки жил, а не мечтал, Тельвин смотрел на ситуацию более трезво. Изредка обдумывая свое нынешнее положение, он действительно не ожидал, что кто-нибудь в деревне знает мрачные тайны его наследия и откроет их ему, когда он станет постарше. Не ожидал он и вооруженного рыцаря из его потерянного королевства, который внезапно появится в деревне и заберет его. В мечтах он не видел себя знатным, прославленным или богатым. Единственное, чего он хотел, получить шанс самому выбрать себе судьбу, а не вести бессмысленное существование в чуждом ему окружении.

Если Тельвин думал время от времени, что взрослые придираются к нему, он был частично прав. Испытания были возможностью сблизить его с Флэмами, которые сами были относительно новым народом в Хайланде. Вот если бы он оказался в Даркине или в далеком Тайатисе, в этих старых, космополитических странах, населенных многими разнообразными расами,он подвергался бы меньшему давлению.

Флэм нашли его, заботились о нем, но они не могли разрешить ему стать полностью одним из них. Он был сведущ в магии, но они не учили его этому искусству, так как он не был Флэм. Он хотел бы учиться наукам, но среди Флэм только волшебники могли открывать важные книги. Вместо этого, настаивали они, он должен изучать что-нибудь "практичное".

Были какие-то смутные предположения,что он мог бы быть результатом увлечения какой-нибудь эльфийки, и действительно, одно время это была его секретная надежда, так как у эльфов безусловно где-то в мире есть дом. Конечно,он не знал тогда, что эльфы вообще относятся к иностранцам с подозрением, а к чужим эльфам в особенности. Но к шестнадцати годам он вырос слишком высоким и крепким, чтобы быть эльфом, и угрожал стать еще выше и еще мускулистее.

Его можно было бы принять за одного из Флэмов, так как,подобно им, кожа у него была медного цвета, такой же сильный и высокий, по юношески угловатый, но с благородными чертами лица. Однако его густые волосы были черны как смоль, тогда как Флэмы были чаще всего блондины или рыжеволосы. У него уже начала пробиваться борода, но не было даже намека на волосы между ног. Но самой замечательной чертой его внешнего облика были глаза,почти наверняка не являвшиеся человеческими,черные как ночь и такие глубокие,что приводили любого, смотревшего в них, в замешательство. Так что его звали Тельвин Лисий Глаз. И еще одна особенность, которую большинство людей предпочитало не замечать: та часть глаза,которая у обычных людей белая, была у него синей, цвета чистейшего сапфира. Люди говорили ему, что он выглядит точно так же, как его мать, в те редкие моменты, когда они вообще упоминали эту загадочную женщину.

Деревенский люд продолжал пытаться подготовить место для Тельвина, и научить его,например, торговать, что позволило бы ему жить с ними, как своему. Это было бессмысленно, так как все знали, что он уйдет, и будет делать то, что захочет, когда вырастет, но для Флэмов важно было

намерение, так как традиция и практичность диктовали им как себя вести. Он сам хотел бы быть магом, но это было запрещено. Он с удовольствием стал бы воином, но и это противоречило Закону Флэмов. Кто-то попытался научить его работе с кожей, но очень быстро оказалось, что его нос слишком чувствителен для краски и дубления.

Один из деревенских ювелиров взял его в ученики, но тут оказалось, что он видит все как-то странно, не правильно. Сам он открыл это в школе. Он мог прочитать открытую книгу на другой стороне класса, но только не у себя под носом. Возможно, он мог бы стать шахтером или дровосеком - когда дело доходило до простой тяжелой работы, силы у него хватало - но это было слишком опасно, и никто из деревенских не хотел подвергать сироту новым опасностям.

В целом,он смотрел на будущее довольно мрачно, как бы застряв между занятиями, которыми он хотел бы заниматься, но ему не разрешали, и профессиями, заниматься которыми мешали особенности его неизвестной расы.

Возможно его жизнь могла бы быть легче, если бы он действительно хотел попытаться приспособится, но он мог думать только о том, что принадлежит к чему-то совсем другому. Так и получилось, что ранней весной в возрасте пятнадцати лет нашел себя в подвешенном состоянии, без будущего.

Зимой все работы практически останавливались. Сначала фермеры, шахтеры и лесорубы отступали перед снегом, а позже и ремесленники,превратив запасы в законченные изделия, начинали бегать по соседям в поисках новых, но увы... Ювелир сдался в середине зимы, когда его запасы золота,серебра и драгоценных камней, добытых в горах, закончились, и он отправил Тельвина обратно в объятия мэра, так сказать, до тех пор пока тот не найдет для него что-то другое. Мэр, в свою очередь, отрядил его наблюдать за домом Сэра Джорджа, пока старый рыцарь отсутствовал, в основном для того, чтобы хоть чем-то его занять.

Снег покрыл землю, затем растаял,первое теплое дыхание весны пробудило деревья и появилась новая зеленая трава, когда Каарстел, лесник, предложил у сопровождать его во время выходов. Шахтеры возврашались обратно в горы, дровосеки в лес. Все это означало для лесника много работы по очистке отдаленных троп и проверке того, что ничего злого не проникло в лес зимой. Каарстел был уже староват, хотя и не желал признавать это, и еще не просил Герцога Аальбана прислать помошника. Но помощь здоровенного, сильного парня могла быть полезной, а юный Тельвин был единственный неработающий юноша в деревне.

Со своей стороны, Тельвин обрадовался новой работе, так как он любил бывать в глуши. Он наслаждался дремучим лесом, его огромными деревьями, тенями и покоем. Но особенно он любил высокие горы,стоя на вершине которых он ощущал всей кожей холодный ветер и глядя вниз видел поля и леса, простершиеся далеко внизу. Когда он взглядывал вниз с какого-нибудь отвесного утеса или каменного шпиля, он почти чувствовал, что мог бы прыгнуть в воздух и лететь на крыльях ветра. К сожалению он быстро обнаружил, что любой намек на возможность стать лесником вежливо не замечается или сразу отвергается, так что и эта карьера, увы, закрыта для сироты иностранного происхождения.

– Был ли твой народ первым из тех, кто пришел в эту землю?
– спросил Тельвин однажды утром, когда они со старым лесником шли по горной тропинке. Он уже знал ответ на свой вопрос, но это всегда был хороший способ навести лесника на рассказ о добрых старых временах.

– Один из первых, - ответил Каарстел, пока они медленно карабкались в гору.
– Эльфы пришли сюда раньше, и намного - две, быть может три тысячи лет назад. Что-то ужасное случилось там, где они жили в те годы, но эльфы не говорят об этом. Когда мы прибыли, спустя века, здесь были небольшие группы скитальцев да дикие эльфы, которые жили здесь, на севере. Они ушли, когда мы появились.