Повелитель гномов
Шрифт:
— Эльфы или неизвестные чудовища? — вполголоса протянул он и решил, что это все же были какие-то порождения тьмы. — Скорее всего, давным-давно Тион Премерзкий оставил их в земле и забыл о них, а наши строители тоннелей разбудили их ото сна и освободили из плена скал, — попытался он хоть как-то объяснить произошедшее.
Гландаллин был совершенно уверен в том, что это не могли быть эльфы из Потаенной Страны. Гномы и ушастые ненавидели друг друга; так решили Враккас и Ситалия, создательница эльфов, когда они вдохнули жизнь в эти народы. Боги вложили в эльфов и гномов взаимную неприязнь,
«А что, если это все-таки ушастые? А что, если их ненависть возросла настолько, что нам придется вступить с ними в войну? — про себя подумал Гландаллин. — А может быть, они хотят войны, так как жаждут наших сокровищ? Может быть, они завидуют нашему золоту?»
Гландаллин не знал ответа и заставил себя сосредоточиться на несении стражи. Мысли о бойне в темных тоннелях с неизвестными воинами, будь то эльфы или представители другой расы, замутняли его взор. Карие глаза Гландаллина блуждали по округе, смотрели и на самом деле не видели гор и Каменных Врат.
И тут порыв холодного северного ветра, развевавшего его бороду, заплетенную в косицы, донес до гнома запах. Он ненавидел этот запах всей душой. Орки.
Гландаллин в ярости нахмурился.
Орки воняли запекшейся кровью, экскрементами и грязью; к вони примешивался и острый запах смазанных жиром доспехов: твари считали, что лезвия гномьих топоров будут скользить по жиру и нанесут меньше вреда металлу и плоти под ним.
«Ваш жир вам ничем не поможет». Гландаллин не стал ждать, пока за Каменными Вратами покажутся рваные полотнища флагов и покрытые ржавчиной острия копий. Не стал он дожидаться и звона пластин доспехов. Сделав шаг в сторону, гном поднялся на цыпочки и опустил мозолистые руки на деревянные рукояти двух мехов. Эти искусственные легкие наполнились воздухом, не успел гном на них надавить.
Воздух прошел по широкой трубе, устремился вниз и привел в действие сигнальный горн под землей. По тоннелям и коридорам Пятых прокатился глухой гром.
Гном давил на меха поочередно, чтобы поток воздуха не прерывался. Гром превратился в равномерный низкий звук, способный разбудить даже самого сонного гнома из его племени. И вновь их ждал почетный долг — защищать Потаенную Страну.
Гландаллин запыхался и глянул через правое плечо, чтобы определить мощь наступающих.
Враги приближались. Их были сотни.
Создания бога Тиона шли широким фронтом по каменному перешейку. И сейчас их было больше, чем когда-либо. При виде чудовищ сердце человека сжалось бы от ужаса, да и эльфы укрылись бы в своих лесах. Но не гномы!
Атака на перешеек не удивила Гландаллина, но вот момент, который выбрал противник, был очень неудачным, что беспокоило гнома. Его друзьям и родственникам нужен был покой, чтобы полностью оправиться от ранений, полученных в последней битве, а также от странной болезни. Приближавшийся бой потребует больше сил, чем обычно. Больше сил и больше жизней.
Стражники медленно занимали свои места на крепостной стене вокруг ворот. Некоторые пошатывались, их пальцы пытались сжаться на рукоятях топоров. Линию обороны заняли около сотни храбрых гномов. А ведь им нужна была тысяча, не меньше.
Гландаллин сдал свой пост, так как сейчас он нужен был в другом месте.
— Помоги нам, Враккас! Нас слишком мало, — прошептал он, глядя на перешеек, где уже толпились источающие зловоние орки.
Похрюкивая и вопя, они бежали вперед, прямо к Вратам. Голые склоны скал отражали их звериные вопли, стократно усиливая их.
Эти искаженные звуки поразили Гландаллина до глубины души, и ему внезапно показалось, будто твари изменились. Бушующая, вопящая масса сейчас источала такую уверенность в собственной победе… и причин этого Гландаллин понять не мог.
Невольно гном отступил на шаг. Впервые в жизни он ощутил страх перед этими существами.
Появившись, страх начал возрастать. Осмотрев войско врагов, Гландаллин случайно обратил внимание на небольшую группку горных сосен, цеплявшихся за склон вопреки ветрам. Он помнил эти сосны еще маленькими и видел, как они росли.
Сейчас их ветки опустились, а иглы осыпались, затерявшись между скалами. Деревья были смертельно больны. Им не суждено было выжить.
«С соснами происходит то же, что и с нами, — подумал Гландаллин о своих друзьях. — Какие же силы действуют здесь, о Враккас? Защити свой народ!»
Помолившись, он поднял топоры и поцеловал руны.
— Не оставь меня, — прошептал он и, повернувшись, помчался вниз по ступенькам, чтобы присоединиться к другим воинам.
Он как раз успел добежать до них, когда на крепостные стены обрушилась первая волна наступающих. На гномов посыпался град стрел. Орки приставили к стене десятки лестниц и без промедления начали взбираться, скользя на шатких ступенях. Другие зарядили передвижные катапульты, рассчитывая поддержать штурм огненными снарядами. В воздухе засвистели горящие кожаные мешки, лопавшиеся при контакте с каким-либо препятствием. Все вокруг заливала горючая смесь.
Первые снаряды пролетели слишком низко, но черное племя не смущалось тем, что некоторые отряды орков погибли из-за атаки своих же собратьев. Их не останавливал ни град камней, ни горящие ошметки, падавшие сверху. Они были неукротимы в своей ярости. Место павших тут же занимали пять новых головорезов. Уж на этот раз они хотели пройти сквозь Врата, на этот раз каменные створки должны были пасть.
— Осторожно! — Гландаллин бросился к одному из воинов, раненному стрелой в правое плечо.
Ранением гнома воспользовалась одна из тварей Тиона — не очень сильный орк с широкими клыками и плоским носом. Перебравшись через крепостную стену, урод спрыгнул в коридор.
Гном и орк уставились друг на друга, и в этот момент время словно остановилось. Крик, свист стрел и звон топоров внезапно стали тише, будто теперь они звучали в отдалении.
Сейчас Гландаллин слышал лишь тяжелое дыхание противника. Орочьи глаза с белками, покрытыми красными прожилками, бешено вращались, осматривая все вокруг. Гном прекрасно понимал, что чувствует это создание, ведь оно было первым представителем своей расы, которому удалось проникнуть за крепостную стену. Оно просто не могло поверить своему счастью.