Повелитель императоров
Шрифт:
Этот человек умеет говорить. Совсем не то что те борцы, акробаты или наездники, выступления которых Рустем видел дома.
Пациент послушно выдал образец мочи, и Рустем определил, что она имеет предсказуемо красный цвет, но не настолько красный, чтобы вызвать тревогу. Он смешал еще одну дозу своего снотворного, и возничий весьма покорно его выпил. Потом он снова провел дренаж раны, тщательно следя за количеством и цветом жидкости. Пока ничего особенно тревожного.
«Такие люди, как этот, которые регулярно испытывают боль, понимают потребности собственного тела», — подумал Рустем. Он сменил
Рустем спустился вниз. Его ждали пациенты. Он позволил прийти шестерым. Сегодня это были первые шесть человек из очереди; им как можно скорее надо придумать лучшую систему. Первые добрые предзнаменования этого утра сбылись, даже здесь, среди неверующих джадитов. События складывались очень удачно.
В то первое утро он осмотрел купца, умирающего от опухоли, пожирающей его желудок. Рустем ничего не мог ему предложить, даже свою обычную микстуру от такой сильной боли, так как не взял ее с собой, а здесь он не знал людей, которые готовят лекарства для частных лекарей. Еще одна задача на ближайшие дни. Он воспользуется услугами сына сенатора. Пускай поработает на него вместо убитого им слуги. Это потешит его чувство иронии.
Глядя на худого, истаявшего купца, Рустем с сожалением произнес необходимые слова: «С этим я не буду бороться». Он объяснил, как поступают в таких случаях бассаниды. Больной не удивился, вел себя спокойно. Смерть смотрела из его глаз. К этому привыкаешь, но привыкнуть все же невозможно. Черный Азал всегда действует среди живущих в мире, который сотворил Перун. Лекарь — всего лишь ничтожный солдат в этой бесконечной войне.
Следующей вошла надушенная, умело накрашенная придворная дама, которой, кажется, просто захотелось посмотреть, как он выглядит. Ее слуга занял для нее очередь еще в предрассветный час.
Такие вещи случались часто, особенно когда доктор приезжал на новое место. Скучающим аристократам хотелось развлечься. Она хихикала и болтала во время осмотра даже в присутствии Элиты. Прикусила нижнюю губку и посмотрела на него сквозь полуопущенные ресницы, когда он взял ее за надушенное запястье, чтобы посчитать пульс. Она болтала о вчерашней свадьбе — той самой, на которую попал Рустем. Сама она там не была, и казалось, это задело ее самолюбие. Еще больше она была недовольна, когда он сообщил, что у нее нет никаких болезней, требующих его вмешательства или следующего визита.
Потом вошли еще две женщины — одна явно богатая, другая из простых, — они обе жаловались на бесплодие. Это тоже нормально, когда лекарь приезжает на новое место. Бесконечные поиски кого-нибудь, кто сможет помочь. Он проверил, смогла ли заплатить управляющему вторая женщина, и в присутствии Элиты осмотрел по очереди обеих, как это делают врачи в Афганистане (но не в Бассании, где лекарям запрещено видеть женщин без одежды). Обеих женщин это ничуть не смутило, но наблюдающая Элита залилась краской. Следуя привычной процедуре, Рустем задал обычные вопросы и в обоих случаях быстро сделал выводы. Ни одна из женщин не выглядела удивленной, что часто бывало в подобных случаях, хотя только
Далее он принял еще двоих, диагностировал катаракты — как и ожидал — и вскрыл их собственными инструментами, взяв деньги за осмотр и за саму операцию, и назначил намеренно вздутую цену за последующие визиты к ним на дом.
К середине дня он выслушал множество сплетен и узнал гораздо больше, чем хотел знать о предстоящем сезоне на Ипподроме, который должен был вскоре начаться. Синие и Зеленые, Синие и Зеленые, Скортий и Кресенз. Даже умирающий мужчина упомянул этих двух возничих. Все сарантийцы страдают одной навязчивой идеей, решил Рустем.
В какой-то момент Элита выскользнула из комнаты, а по возвращении сообщила, что тот парень наверху, о котором все говорят, опять спит. Рустем ненадолго отвлекся, представив себе реакцию людей, если они узнают, что он здесь.
Все болтали, но сообщали только пустяковые сведения. Это изменится, подумал Рустем. Люди посвящают лекарей в свои тайны. Это многообещающая профессия. Он зашел так далеко, что улыбнулся Элите и похвалил ее за помощь. Она снова покраснела, глядя в пол. Когда ушел последний пациент, Рустем вышел из приемной весьма довольный собой.
Его ждала делегация из гильдии лекарей в составе двух человек.
У него тут же испортилось настроение.
Оба посетителя, судя по их виду и речам, были вне себя от ярости, обнаружив, что иностранец занялся врачебной практикой в Сарантии, в частном доме, даже не нанеся визит в гильдию и не испросив разрешения. Учитывая то, что он явился сюда под предлогом чтения лекций, учебы и покупки рукописей, а также для того, чтобы поделиться знаниями с западными коллегами, весьма вероятно, что их гнев мог вызвать осложнения.
Рустем, сердясь на самого себя за очевидный промах, постарался прикрыться невежеством и стал горячо просить прощения. Он приехал из маленького городка, он понятия не имел о том, как все сложно в большом городе, у него не было намерения никого оскорбить или нарушить правила. Пациенты собрались у дома без какого-либо объявления с его стороны. Управляющий это подтвердит. Его клятва — как и их собственная, в традициях великого Галинуса с запада, — требовала от него, чтобы он постарался им помочь. Он сочтет за честь явиться в гильдию. Немедленно, если ему разрешат. Он, конечно, прекратит принимать больных, если они ему это рекомендуют. Все зависит только от них. И, кстати, не пожелают ли достойные посетители отправиться вместе с ним на обед к распорядителю Сената сегодня вечером?
Эта последняя фраза подействовала на них больше всего остального. Разумеется, они отклонили приглашение, но отметили его, как и то, где бассанид поселился. Чей это дом. Доступ в коридоры власти. Возможно, этого человека лучше не обижать.
В самом деле, как это забавно. Люди одинаковы повсюду в мире.
Рустем проводил сарантийских лекарей до двери, пообещал явиться завтра утром в помещение гильдии. Попросил их квалифицированной помощи во всех здешних делах. Поклонился. Снова выразил сожаление и огромную благодарность за их визит, сказал, что с большим нетерпением ждет, когда они поделятся с ним своими знаниями. Снова поклонился.