Повелитель книг

Одом Мэл

— А раньше когда-нибудь такое случалось? — прошептал, обращаясь к приятелю, Рейшо.

— Да нет вроде, — ответил Джаг.

— Я знаю, городские двеллеры особо не жалуют ни Библиотеку, ни Великих магистров, — сказал молодой матрос.

— Так испокон веку было. Со временем двеллеры все больше отвращались от Хранилища Всех Известных Знаний. — Из чтения дневников Великих магистров прошлого Джаг знал, что некоторая вражда между Великими магистрами и жившими в городе двеллерами существовала всегда.

Дилуидди, подойдя к возвышению, выпятил грудь и обвел зал рассерженным взглядом.

— Мы пригласили вас сюда сегодня, Великий магистр Фонарщик, чтобы выразить испытываемую нами тревогу по поводу событий последнего времени. Но мы не звали грубиянов, состоящих у вас на службе.

— Ах ты толстошеий бородавчатый кабан, — взорвался один из гномов, поднимаясь на ноги. — Если ты еще хоть раз попытаешься оскорбить меня или моих друзей, ты у меня получишь.

— Эролг, — сказал Великий магистр со спокойным упреком, — довольно, успокойся.

— Это точно, — отозвался гномий воин, — я тоже считаю: довольно. Мне уже надоело слушать беспокойство половинчиков о том, сколько наживы они получат и набьют ли как следует свое пустое брюхо. Они забываются, и, если надо, я им шишек-то понаставлю, чтобы они побыстрей вспомнили, как надо относиться ко всем уважаемым людям.

В рядах двеллеров послышалось сердитое гудение.

— Как увижу Эролга в таверне, — заявил Рейшо, — надо будет ему выпивку поставить…

— Да вы и впрямь родственные души, — вздохнул Джаг, — тебе тоже вечно подраться охота. Гномом бы тебе родиться…

— Может, я им и родился, — парировал молодой матрос, — только очень высоким гномом.

Эролг заворочался, стуча сапогами и поправляя притороченный к спине боевой топор. Он подергал себя за бороду и сел на место.

— Видите, к чему это ведет? — воскликнул Дилуид-ди. — Вы заставляете всех, кто живет на острове, вцепляться друг другу в глотки.

— Двеллеры, которые живут в Рассветных Пустошах, — произнес внезапно ясный спокойный голос, — никогда особенно не любили гномов, эльфов и людей, с которыми живут на этом острове бок о бок.

Из группы стражников справа от гномов отделился высокий стройный эльф. На нем был зеленый кожаный наряд, на поясе висел меч, и он спокойно опирался на длинный лук. Движения его напоминали грациозную повадку кошки и были плавными и расслабленными. Сквозь волосы цвета кедровой древесины виднелись заостренные уши.

Броккл презрительно прищурился.

— Я вас знаю?

— Нет, — ответил эльф. — Я стараюсь держаться подальше от этого города, поскольку он грязен и неухожен. Вы тут живете не лучше гоблинов.

Зал заполнился сердитым гулом голосов.

Джаг завороженно наблюдал за событиями; прямо на его глазах будто образовывалась лавина, готовая к спуску с горы. Наружу выползали все старые обиды между расами, которые возникли с тех самых пор, как остров поднялся с морского дна.

— Хорошо бы узнать, как вас зовут, — процедил Броккл.

На изящно очерченных губах эльфа появилась легкая улыбка.

— Я Саэрит Трелд, предводитель братства Сокола. Мои предки служили Хранилищу Всех Известных Знаний с самого его основания, и наше братство продолжит эту службу, покуда в наших жилах будет течь кровь.

— Я запомню это имя, — угрожающе сказал Броккл.

— Да, лучше бы вам его запомнить, — согласился Саэрит.

Невысказанная угроза, заключенная в этих словах, заставила Броккла на время умолкнуть.

— Вы, двеллеры… Прошу прощения, Великий магистр Фонарщик. — С извиняющейся улыбкой Саэрит отвесил в сторону Великого магистра учтивый кивок. — Вы должны понимать, у всякого правила имеются исключения.

— Саэрит, — сказал Великий магистр, — прошу вас, не надо…

— Боюсь, иначе не получится, — решительно заявил эльф. — Мне нелегко было оставить наши леса и явиться сюда сегодня. Но когда мы выяснили, что эти… эти мелочные существа собираются сотворить, я не мог не прийти. Вы меня знаете, Великий магистр. Вы знаете, как я не терплю это место, где невежественное население загрязняет окружающую нас природу…

— Когда эльф на тебя гневается, — пробормотал Рейшо, — тут лучше слушать повнимательнее. Если ты эльфа разозлишь и не прислушаешься к его словам, он непременно воткнет в тебя стрелу или меч.

Джаг знал, что это недалеко от истины. Из всех народов мира эльфы были самыми надменными, скрытными и злопамятными. Они считали себя выше других и не любили большие сборища даже своих соплеменников.

Гномы и люди убивали из страсти — гнева, страха или ревности, — но эльфы обычно делали это совершенно хладнокровно. Чужая смерть была результатом обдуманного решения, а не реакцией на какое-либо действие или слова убитого. В хрониках эльфов записаны были случаи, когда они убивали всех до единого людей и гномов при обнаружении каких-нибудь новых территорий или для того, чтобы защитить земли, хранить которые эльфы считали своим долгом.

— Когда было принято решение спасти уцелевшие в мире книги, — сказал Саэрит, — и для создания Хранилища для них был выбран этот остров, с просьбой об участии в общем деле обратились ко всем расам. Гномы согласились стать стражниками Библиотеки и защищать библиотекарей, книги и тех, кто поселится на землях вокруг Библиотеки. Эльфы послали своих представителей следить за здешней флорой и фауной и создали чудовищ, поселившихся в Кровавом море. Люди пришли на остров, чтобы стать моряками, охранять воды Кровавого моря и вести торговлю и разведку, чтобы существование Хранилища Всех Известных Знаний оставалось тайной для остального мира.

В зале воцарилась тишина.

— Двеллерам же вменялось только сохранять тайну Библиотеки. Также двеллеры, жившие здесь от щедрот острова, должны были позволить своим детям обучаться чтению, чтобы они служили определенный срок в Хранилище Всех Известных Знаний.

— И лопали в три горла, — осуждающе уронил один из людей-моряков.

Это замечание было встречено общим смехом, но Джаг различил в нем также гнев и вражду.

— Однако с течением лет, — продолжил эльф, — все меньше двеллеров отправлялись на службу в Библиотеку. Всех детей по-прежнему учили читать, но постепенно в библиотекари стали отдавать только одного ребенка из семьи. Потом изменился и срок службы, так что эти единственные представители семей стали служить в три раза меньше, чем было предписано вначале.