Повелитель кошек

Астахов Андрей Львович

– Маргулис Александр Михайлович, - читает Вероника в своем блокноте, - 1954 года рождения, уроженец нашего города. Отец, Михаил Иосифович Маргулис, работал ведущим научным сотрудником КБ "Пламя", мать, Елена Марковна Шайн, по мужу Маргулис, преподавала в музыкальной школе ?2 - там до сих пор на Доске почета висит ее фото. Отец Маргулиса умер в 1962 году, мать пережила его на три года. Мальчик воспитывался у тетки, Марии Марковны Вольской. В 1970 году Вольские переехали в Ленинград, где Саша Маргулис закончил школу, а затем юридический факультет ЛГУ. Мечтал работать в КГБ, но пятый пункт не позволил. Закончил университет с красным дипломом, два года проработал на кафедре советского права, потом неожиданно увлекся искусством, получил второе образование, закончив искусствоведческое отделение Института культуры в Москве. В 1990 году открыл в Ленинграде магазин "Букинист". Партнером его

был некто Владимир Сайкин, известный в Ленинграде книжный "жучок" и коллекционер...Вы слушаете, шеф?

– Я просто впитываю все, что ты говоришь.

– В 1992 году "Букинист" превратился в товарищество с ограниченной ответственностью "Уник", и партнеры начали торговать не только книгами, но и антиквариатом, китайским ширпотребом и продуктами питания. В то время Маргулис знакомится с Игорем Львовичем Кучером, очень известным в Ленинграде предпринимателем, главой фирмы "Питер-Централ". Предприятие Маргулиса-Сайкина входит подразделением в состав "Питер-Централа", и до 1994 года Маргулис ведет дела совместно с Кучером. А потом Маргулис и Сайкин, продав свое дело Кучеру за очень приличные деньги, выезжают на ПМЖ в Израиль, где через полгода создают российско-израильское предприятие "Диамар", специализировавшееся на экспорте из России необработанных поделочных и ювелирных камней. Параллельно Маргулис занялся скупкой по западным аукционам всевозможных раритетов. Кое-что он продавал через антикварные магазины своих партнеров в России, кое-что оставлял себе.

– Ника, ешь шашлык. Он остынет.

– Шеф, не надо подкладывать мне кусочки, я сама возьму... Так, слушайте дальше - в 1998 году Маргулис вышел из состава совета директоров "Диамара", а его место занял некто Ари Цвигль, тоже эмигрант из бывшего СССР. Сайкин к тому времени рассорился с Маргулисом и вернулся в Россию, где счастливо женился на бывшей "Мисс Украина" Ирине Мозырь и занялся торговлей автомобилями. И вот тут происходят странные вещи. В феврале 1999 года во время отдыха в Испании скоропостижно скончался Игорь Кучер - официально от кровоизлияния в мозг. Ровно через год в своей шикарной квартире на Невском повесился Сайкин. Что заставило очень богатого цветущего мужчину, имеющего юную красавицу-жену и трехмесячного сына так поступить, совершенно неясно. Возможно, дело в том, что Сайкиным заинтересовались органы - незадолго до его самоубийство УБЭП арестовал делового партнера Сайкина, некоего Пичикяна, который проворачивал махинации с ворованными запчастями. Но самое странное, что буквально через месяц после смерти Сайкина Маргулис неожиданно вернулся в Россию и с тех пор ни разу не выезжал за рубеж. В 2004 году он получил российское гражданство и переселился из Питера сюда, в родные края. Основал в Н-ске сеть магазинов "Карат" и немного занимался меценатством. Вот и все, шеф.

– Замечательно. Ты отлично поработала, милая.

– Информации в сети о Маргулисе совсем немного, - сказала Вероника, сделав глоток вина.
– Большая часть этих данных взята с официального сайта компании "Карат". А про Сайкина Платонов просветил.

– То есть, как я понял, Маргулис находился в Израиле, когда повесился Сайкин?

– Да. Кстати, он охотно давал показания израильским властям, когда расследовалось самоубийство Сайкина. Даже рассказал, из-за чего они поссорились - якобы Ирина Мозырь первоначально была подругой Маргулиса, а Сайкин путался у них под ногами. Короче, любовный треугольник. В конце концов, Сайкин все же отбил девушку у Маргулиса, они уехали в Россию и там поженились. Самоубийство Сайкина было настолько очевидным, что Маргулиса даже не подозревали в том, что он мог "заказать" бывшего друга и компаньона.

– Неужели в биографии Маргулиса совсем нет темных пятен?

– Пока темных пятен не обнаружено, - Вероника берет с тарелки шампур и стягивает зубами кусочек мяса. Я наблюдаю, как она ест, и думаю о своем. Сегодня я узнал о Маргулисе много и ничего. Ничего существенного, что могло бы помочь понять его мотивы.

– А Данилов?
– спрашиваю я Веронику.

– Ноль. О Данилове даже Интернет умалчивает.

– Ну, тогда нанесем ему визит сами, - сказал я.
– Разыграем богатеньких Буратино, скупающих неизвестные шедевры непризнанных обществом гениев.

– Вы хотите, чтобы я пошла к Данилову с вами?

–

Конечно. Сыграешь глупенькую гламурную блондинку, помешанную на живописи. А я буду твоим консультантом - нищим батаном-искусствоведом, идет?

– Я в институте в драмкружке занималась, - заявляет Вероника и обворожительно улыбается.
– Такую дурищу сыграю, останетесь довольны.

****************

Ян Васильевич Данилов, как он нам представился, был с тяжелого похмелья. Он оценивающе осмотрел Веронику и, по всей видимости, моя помощница произвела на маэстро нужное впечатление. Должен сказать, что Вероника смотрелась великолепно. И пускай мы приехали на моей "Ладе", а не на "Мерседесе", и платье Вероники, типа от Фенди, было сшито ее мамой, а сумочка якобы от Тиффани была на самом деле китайской репликой - Данилов повелся. Тем более что Вероника сразу сообщила с самым таинственным видом, что о нашем к нему визите не следует никому говорить. После этого художник пригласил нас в дом. Впрочем, "дом" - это сильно сказано. Хибара Данилова на улице Красных Партизан напомнила мне склад бутафории в театре, где можно увидеть все, что угодно, от фальшивой греческой амфоры до пачки памперсов и пароходной сирены. Данилов сразу повел нас в свою студию на чердаке дома, где позволил полюбоваться своими картинами, а сам стоял в позе Наполеона у двери и с маниакальными искорками в глазах наблюдал, как Вероника, охая, ахая и экстатически попискивая, рассматривает его мазню.

– Шикарно!
– повторяла она, делая огромные глаза.
– Кульно! Нет, Кирилл Сергеевич, просто посмотрите, какая прелесть! Это же прям Мандильяни какой-то.

– Модильяни, дорогая Вероника Михайловна, - поправил я, перехватил свирепый взгляд Данилова и тут же добавил.
– Да, пожалуй, что-то есть. Я бы сказал, манера класть мазок...

Честно говоря, творчество Данилова показалось мне достаточно депрессивным, и мое внимание с самого начала привлекла только одна работа - огромное полотно, занимавшее почти всю стену студии. Это был очень неплохой пейзаж, во всяком случае, он в лучшую сторону выделялся среди всех прочих работ Данилова. Думаю, именно про эту картину упоминал в нашем разговоре Маргулис. На картине был изображен меланхолический осенний луг с пожухшей травой, неглубоким оврагом, двумя растущими рядом дубами, старинной мельницей вдалеке и очень живописными руинами в центре всей композиции. Картина мне напомнила лучшие работы Клода Моне, и я подумал, что у Данилова и впрямь есть талант - Маргулис сказал правду. Поэтому я подошел к картине, несколько секунд любовался ей, а потом сказал:

– Вероника Михайловна, вот это полотно мне нравится больше всего.

– Эта картина не продается, - внезапно заявил Данилов.

– Не продается?
– Вероника с недоумением посмотрела на художника.
– Почему?

– Не продается, - повторил Данилов.

– Даже за тысячу долларов?
– спросила Вероника.

– Даже за миллион, - гордо ответил художник, шумно вздохнул и поскреб пятерней свою мохнатую как у орангутанга грудь.

– Жаль, - Вероника скорчила обиженную гримаску.
– Я бы купила ее. Такая красивая...

– Могу продать эту, - Данилов показал пальцем на небольшое полотно, на котором голый красный мужчина вел за руку голого фиолетового мужчину по синей траве в ядовито-зеленые заросли вроде как конопли.
– За пять тысяч долларов.

– Кирилл Сергеевич, что скажете об этой картине?
– осведомилась Вероника, разглядывая шедевр.

– Фовистическая традиция, неплохой колор, достаточно проработанная композиция, - выдал я с самым глубокомысленным видом.
– Весьма, весьма оригинально.

– Тебя ведь Кириллом зовут?
– вдруг спросил художник.

– Кириллом, - ответил я.

– Слушайте, я тут после вчерашнего... Не поможете страждущему?

Честно говоря, я обрадовался этому предложению. Пьяный Данилов наверняка станет снисходительнее к простым смертным и спустится с Парнаса на землю, так что есть шанс разговорить его и узнать о Завратном. Естественно, мы с Вероникой тут же ухватились за такую возможность расколоть Данилова. Я вручил художнику пятьсот рублей, и он пулей вылетел из студии, оставив нас наедине с его картинами.