Повелитель миражей

Крынов Макс

Хотя, его понять можно: он глава рода, который балансирует на лезвии бритвы. Потому-то ему и хочется покоя, после долгих лет нервотрепок.

— Ладно, — поднял я ладони. — Попробую придумать что-нибудь другое.

— Только аккуратнее думай. Кстати, ты забыл о еще одной силе — о Михаиле Александровиче Романове и о его ведомствах, которые отслеживают все, что выбивается из привычного уклада. И смею тебя заверить, что массовое воздействие на разумы глав родов заметят наверняка.

Я кивнул, не желая разубеждать родителя. Хотя я ни раз залезал в головы властьдержащих,

за руку меня никогда еще не ловили. У государственных прорицателей и менталистов хватает дел, кроме как наблюдать за мозгами глав родов Новосибирска.

Разговор с отцом прояснил некоторые моменты. Что же, теперь буду заниматься своими делами, не втягивая в них главу рода — можно считать, карт-бланш я получил. Это даже логично — если отец не будет о чем-то знать, то с чистым сердцем сможет так и сказать, если я вдруг куда-то вляпаюсь.

А теперь — в гостиницу. Нужно посмотреть, действительно ли там истончается пространство, или все это — хитрый ход, чтобы продавать дефицитные артефакты по бешеной цене.

Глава 23

На этот раз возвращение в гостиницу прошло иначе. На подходе к зданию у меня заныли зубы, энергоканалы и даже корни волос. Ощущение для мага пространства пренеприятное: рядом ткань мира истончилась настолько, что даже на сегодняшнем уровне я могу прорвать ее волевым усилием. Можно сказать, что здесь я смогу использовать слабые пространственные техники без ритуалов. И это далеко не плюс.

Я слишком увлекся, пытаясь ощутить, во что превратилось пространство, потому на приветствие стоящей за стойкой женщины отреагировал с опозданием.

— Да, здравствуйте. Я хотел бы сегодня вечером выехать из гостиницы.

— У вас ведь остались оплаченные дни? — Нахмурилась женщина.

— Все верно.

Сотрудница зашуршала страницами журнала.

— У вас оплачены еще две недели. Если выселитесь, никто вам деньги не вернет.

Чтобы не внушать особых подозрений, лениво поскандалил, пока передо мной не лег документ с «правилами гостиницы», и женщина наманикюренным пальчиком не указала на отдельный пункт, подтверждающий ее слова. И только потом я пошел за вещами.

Проходя мимо прачечной, откуда приятно пахло свежевыглаженным бельём, услышал слова двух работниц.

— Кошмар! Что творится — непонятно. Говорю же — когда убиралась в семнадцатом номере, на моих глазах тапки из угла в другой угол переместились, представляешь?

— Буду увольняться. — Покачала головой другая. — Может, как Инга уйду — по-английски, ни с кем не прощаясь.

Разговор меня не удивил. Из-за истончившегося пространства здесь не только тапки ходить начнут, но и вполне могут появиться нехорошие сущности, слишком слабые, чтобы пройти сквозь границу в обычных местах.

На втором этаже пространство было еще хуже. Свет тут казался темнее, будто расстояние между окнами возросло в разы. Окружающий мир пестрил «дырами», которые я аккуратно обошел. Не хочу случайно шагнуть в одну, а спустя пару шагов выпасть по частям за пределами города.

Лучший выход для меня — хотя бы малость укрепить

пространство ритуалом, затем — тщательно вытереть следы мела и наложить сверху иллюзию лёгкого бардака, чтобы я нами потом помыли качественнее.

Я призвал кенку. Мы быстро подняли ковёр и вытерли мел, но перед тем, как заняться новым ритуалом, я по привычке сосредоточился в поисках возможных свидетелей.

И тут вылезла ещё одна проблема.

За стеной, в коридоре, я уловил чужое присутствие. Человек находился в пространственной каверне, ощущение присутствия было размытым. Подобное чувство вызывают предметы в кольце — вроде бы и рядом, руку протяни и достанешь, но в то же время — достаточно далеко.

Сосредотачиваюсь на эмоциях этого человека и ловлю чувство отчаяния и глухой тоски. В образах висят осточертевшие ведро, тряпка и швабра, с которыми она путешествует по бесконечному коридору.

Вот нашлась пропавшая работница, и не где-нибудь, а в громадном пространственном кармане.

Я вздохнул и принялся перебирать в памяти ритуалы, способные вытащить женщину оттуда. Пропавший человек — это серьёзно. Мало того, что у женщины могут быть родственники, которые её ищут, так еще и заделать пространственные дыры я не смогу, пока за гранью реальности кто-то находится.

К укреплению реальности я готовился обстоятельно — с помощью кенку стер намалеванные на полу руны и принялся очертить аналитические цепочки. Нужно обеспечить стабильность пространства минимум на пару месяцев, а там уже можно расслабиться — если прорыв и случится, никто не свяжет меня с ним. Возможно, женщина на ресепшене запомнит странноватого паренька, но с ее воспоминаниями я справлюсь — размыть свой образ в сознании не трудно.

Другой вопрос — как вынуть уборщицу из пространственного кармана и что ей внушить, чтобы она не побежала к сотрудникам КМА, которые проверят здание.

Руки сами собой выводят нужные рунные цепочки, я же проверяю данные и мрачнею. Чтобы качественно закрыть пространственную складку и укрепить здесь реальность, нужно как минимум пару суток сидеть и сливать свою ману на ритуал. Дорогое удовольствие.

Так… А если не закрывать складку, а поставить ее на службу? В конце концов, чем отличается пространственный карман кольца от громадной лакуны, где заблудилась женщина? Ничем, кроме размеров. А значит, можно попробовать привязать пространство на несколько тысяч квадратных метров к очередному кольцу — благо, заготовок здесь много.

Несмотря на податливое по ощущениям пространство, проводить такой ритуал дома я бы не рискнул — так и без дома можно остаться. Но все, что я мог испортить, уже испорчено — пространство едва ли не пальцем пробить можно, как сырой бумажный лист.

Снова сосредотачиваюсь и чувствую внимание со стороны границы мира. Мои действия привлекли что-то голодное, злобное, но мелкое. Существо кружит там и наблюдает за мной с гастрономическим интересом, но пока ему не достает силы, чтобы прорвать грань между мирами, а потому можно не беспокоиться. Женщине тоже ничего не грозит — она одинаково далека от него и от меня.