Повелитель мух. Бог-скорпион (сборник)
Шрифт:
Мамиллий, прищурясь, взглянул на солнце. Хотя жара немного спала, он по-прежнему обмахивался шляпой.
– Господин Мамиллий, а он простил нам ту, первую скороварку?
– Думаю, да.
– Без этого опыта я бы не узнал, что необходим предохранительный клапан.
– Он сказал, что не следовало начинать с мамонта. Обвинил во всем меня.
– И сейчас винит?
Мамиллий покачал головой.
– И все же ему жаль трех поваров и северного крыла виллы.
Фанокл кивнул и нахмурил мокрый лоб.
– По-вашему, он это имел в виду, когда сказал «Старайся предчувствовать опасность»?
На палубу
– Вымой за собой палубу! – крикнул ему Фанокл.
Раб потер засаленную челку, снова набрал ведро и выплеснул на палубу. Мамиллий и Фанокл, которым грязная вода намочила ноги, возмутились, но их голоса заглушил треск лопающейся веревки. «Амфитрита» нырнула носом в воду, накренилась и громко хрустнула, как будто ее древесный каркас раскусили металлические зубы. На палубу обрушился поток воды с небес – воды, полной обломков, грязи и масла. Мамиллий присел, от страха не в силах даже выругаться. Вода прекратила литься сверху, но накрыла обоих по пояс. Тал изрыгал клубы пара, словно до крайности разгневался. Вскоре вода ушла, палубы засверкали чистотой, а рокот порта стал неистово громким. Мамиллий наконец обрел дар речи и исторг проклятие; его шляпа теперь напоминала коровью лепешку, а грязная одежда липла к телу. Затем юноша умолк, глядя на место, где они недавно стояли. Краб снес шесть футов фальшборта, вырвал доски из палубы и обнажил треснувшие бимсы. Огромный канат спускался с реи триремы за борт, в водоворот зловонной желтой грязи. На триреме завязалась потасовка; среди дерущихся были и солдаты, орудующие рукоятками мечей. Из самой гущи вырвался какой-то человек, доковылял до причала, поднял массивный камень и швырнул через стену порта в море. Наконец драка стала успокаиваться. Два императорских стража колотили по головам без разбору.
Под слоем грязи лицо Мамиллия побелело, как полотно.
– На меня еще никогда не покушались.
Фанокл с разинутым ртом пялился на разбитый фальшборт.
Юношу начала бить дрожь.
– Я никому не делал зла.
На палубу проворно запрыгнул капитан триремы.
– Что я могу сказать, повелитель?
Неистовый рокот порта не утихал. Казалось, с берега, из-за обманчиво безмятежной морской глади на Мамиллия смотрят тысячи глаз. Он лихорадочно замотал головой. Дрожь не унималась.
– «Амфитрита» искалечена, – беспомощно произнес Фанокл.
– Да будь проклято твое мерзкое суденышко…
– Повелитель, раб, перерезавший канат, утопился. Мы пытаемся найти зачинщика.
– Олойто! – воскликнул Мамиллий.
Высказанное вслух ругательство подействовало, как предохранительный клапан, и дрожь сменилась рыданиями. Фанокл поднес трясущиеся руки к лицу и стал их внимательно разглядывать, словно ожидал обнаружить на них ценные сведения.
– Это просто несчастный случай. На днях меня чуть не пришибло доской. Мы ведь живы.
Капитан отдал честь.
– С вашего позволения, повелитель.
Он убежал на трирему. Заплаканный Мамиллий повернулся к Фаноклу.
– Откуда у меня враги? Лучше бы я умер.
Теперь он ощутил, что в мире нет ничего безопасного и надежного, кроме загадочной красоты Ефросинии.
– Фанокл,
Фанокл отнял руки от лица.
– Мы свободные люди, повелитель.
– Я хотел сказать в жены.
Фанокл хрипло вскрикнул.
– Это уже слишком! Доска, краб, теперь еще это!..
Мамиллий почувствовал, что проваливается в ад, рокочущий и добела раскаленный. В небе прогремел гром.
– Без нее я не в силах жить.
– Вы даже не видели ее лица, – пробормотал Фанокл, глядя на Тала. – А еще вы – внук Императора.
– Он исполнит любое мое желание.
Фанокл окинул его сердитым взглядом.
– Сколько вам лет, повелитель? Восемнадцать или семнадцать?
– Я мужчина.
Фанокл скривился.
– По закону я считаюсь взрослым. – Мамиллий стиснул зубы. – Прошу прощения за слезы. Я испытал сильное потрясение. – Он громко икнул. – Прощаешь?
Фанокл окинул его взглядом.
– Чего вы хотите, кроме прощения?
– Ефросинию.
Фанокл нахмурился.
– Мне трудно объяснить, повелитель…
– Ни слова больше. Поговорю с дедом. Он тебя переубедит.
Из туннеля послышался шум – солдаты салютовали Императору.
Правитель шагал довольно резво для своего возраста. Впереди шел глашатай.
– Дорогу Императору!
Кесаря сопровождали страж и несколько женщин под вуалью. Мамиллий в панике заметался по палубе, но женщины отделились от группы мужчин и выстроились у стены порта. Фанокл поднес к глазам сложенную козырьком ладонь.
– Он привел ее с собой.
Капитан триремы суетился вокруг Императора, что-то объясняя на ходу, а тот глубокомысленно покачивал седой головой. Император взошел по трапу на трирему, пересек палубу и посмотрел вниз на диковинный корабль. Среди портовой черни статная фигура старика в белой тоге с пурпурной каймой отличалась исключительным благородством. Отказавшись от предложенной руки, властитель ступил на палубу «Амфитриты».
– Не трудись рассказывать о крабе, Мамиллий. Капитан уже все мне объяснил. Поздравляю тебя с чудесным спасением. Разумеется, Фанокл, и тебя тоже. Испытание придется отменить.
– Но Кесарь!..
– Видишь ли, Фанокл, сегодня вечером меня не будет на вилле. Я испробую твою скороварку в другой раз.
Фанокл снова открыл рот.
– Собственно, – благодушно сказал Император, – в это время мы будем в открытом море на «Амфитрите».
– Да, Кесарь!
– Не уходи, Мамиллий. Есть новости. – Он умолк, вслушиваясь в голоса на берегу. – Народ меня не любит.
Мамиллий снова затрясся.
– Меня тоже. Даже убить пытались.
Император горько улыбнулся.
– Рабы ни при чем, Мамиллий. Мне кое-что сообщили из Иллирии.
Перепачканное лицо юноши исказилось от ужаса.
– Постум?
– Он прервал свою кампанию, стянул армию к порту и крушит все судна на побережье, от трирем до рыбацких лодок.
Мамиллий нервно шагнул вперед, едва не свалившись в руки Талу.
– Он устал от подвигов?
Император подошел ближе и ласково коснулся пальцем грязной туники внука.
– Нет, Мамиллий. Он проведал, что внук императора заинтересовался кораблями и оружием. Он боится, что ты приобретаешь влияние, и трезво мыслит. Быть может, содержание нашей злосчастной беседы на лоджии достигло недружественных ушей. Нельзя терять ни мгновения.