Повелитель Ночи
Шрифт:
Невидимый и неслышимый, охотник сеял страх, захлестывающий сознание жертв. Не понимая, кто оказался среди них, воры сходили с ума от ужаса большего, чем даже он мог вызвать.
Потом осталось лишь трое самых стойких. Охотник вскарабкался на вершину разрушенной переборки, наблюдая за ними и решая, какой смертью покарать.
Двое все еще тащили награбленное, всеми силами стараясь спасти добычу. Третий был здоровенным детиной с большой выпуклостью за плечами — явно предводитель. Его оружие, направленное прямо в спины носильщикам, недвусмысленно говорило тем об угрозе немедленного уничтожения. Большая электрическая татуировка,
Значит, лидер…
Еще один жалкий глупец, больше озабоченный сохранением награбленного, чем спасением жизни. Охотник даже зашипел от удовольствия. Пронзающий ночь взгляд следил за добычей, петляющей среди метели, намечая удобные места для засады… Как вдруг он забеспокоился.
Сверху была видна вся картина разрушений огромного судна и его длинный клювообразный нос, теперь смятый и закопченный от быстрого спуска, расколовший скалы и уходящий в землю, словно слившись в объятиях с планетой. А рядом с кратером, образовавшимся от удара, полускрытый грязным паром и метелью, ожидал готовый к отлету транспорт. Старый и побитый временем, наверняка с ржавыми потеками внутри, со странной надписью на борту «ТЕQO», начертанной разнокалиберными светящимися буквами. Если воры достигнут своего судна, они смогут оказаться вне пределов его власти.
Борясь с нарастающим беспокойством, охотник скрежетнул когтями по палубе и, взвыв, вновь прыгнул. Его тело перелетало по изящным дугам с одной площадки на другую за миг до того, как платформы и колонны начинали рушиться и обваливаться. Шторм на миг усилился, пряча за мощными снежными зарядами ускользающую добычу, и охотник сбился с курса, лязгнув изящной броней и замерев среди обломков. Когда белая мгла рассеялась, он засек добычу, бегущую по развалинам локаторной станции прямо к сверкающему надписью транспорту.
Они почти успели. Выбираясь через разрушенный нос корабля, воры находились в считаных метрах от спасения, таща награбленное с удвоенной энергией. Горбатый лидер опередил всех, одним махом запрыгнув в кабину транспортника и торопясь запустить двигатель. Даже сквозь шторм охотник мог услышать рокот машины и ощутить запах химического топлива.
Он бросился в погоню; мускулы зазвенели от перенапряжения, а хитрые устройства внутри брони впрыснули в кровь боевые стимуляторы. Охотник задрожал от волны адреналина, и лес искореженных палуб слился в его глазах в сплошную мутно-серую пелену.
Похитители достигли края кратера и спешно взваливали добычу на спины. Первый, не глядя, схватился за ближайшую скалу, хотел что-то сказать, затем нахмурился и повернулся посмотреть, что ударило его по руке…
…которой уже не было.
Кровь шипящим гейзером залила девственный снег и украденные сокровища, лежащие на носилках. Позади воров, полускрытый паром, охотник помахал оторванной рукой, смакуя растущий страх, исказивший лица этих глупцов. Легкое движение руки — и сердце первого оказалось разрезанным вместе с ребрами. Второй попытался бежать, но провалился в глубокий снег за кратером и завяз. Охотник, как стервятник, прыгнул на спину беглеца и поставил когтистую ногу ему на голову.
Было что-то приятное в треске, последовавшем за этим.
За пределами кратера взлетел транспорт. Охотник рванулся за ним; стимулятор кипел в крови, вызывая жажду крови и смерти, желание продолжить расправу над презренными грабителями, но он сдержался, замерев на месте и заставив себя осмотреться.
Украденное возвращено — теперь оно рассыпалось
Подозрение нарастаю постепенно, подкатывали волны ужаса и позора, но охотник усилием воли подавлял их. Однако долго обманывать самого себя невозможно.
— Нет! — проревел он яростно, кромсая косами выскочивших лезвий контейнеры и упаковки. — Ее тут нет! Ее тут нет!
Ускоряющий эффект стимулятора длился еще полчаса — и только тогда стихли гневные крики, а тела убитых им мужчин теперь можно было собрать в пакеты. От когтей охотника валил кровавый пар, когда сознание наконец полностью очистилось от наркотика и он смог подумать о лидере воров.
О том, кто сумел сбежать. О горбуне. Возможно, он не был горбуном, а просто надел набитый рюкзак под просторную шубу.
Обманутый охотник упал на снег и втянул ледяной воздух. Воспоминания просачивались в его сознание сквозь тлеющие угольки гнева кусочек за кусочком, складываясь в картины прошлого. Это второе пробуждение несло в себе большие запасы индивидуальности: намного более человеческое пробуждение, чем первое.
Его звали Зо Сахаал, Мастер Когтя, наследник Короны Нокс, отказавшийся от всего человеческого много лет назад.
Воспоминания атаковали его, фрагментарные и бессмысленные. Он всматривался в мелькающие образы, изо всех сил стараясь их запомнить.
Была смерть.
Именно так все началось — убийство и отсутствие власти. Он помнил обещание, данное ему, оставленное наследство, помнил принесенные им священные клятвы. Он принял святую обязанность без колебаний и в момент вознесения протянул жаждущую руку.
Он был владельцем Короны Нокс. Если кратко.
Были осложнения. Попытки вмешательства. Инопланетного вмешательства. Он помнил среди яростной стрельбы болтеров и криков ярость псионического шторма ксеносов. Помнил боль и замешательство. Помнил горящего врага, болезненного демона в сверкающем рогатом шлеме, посох, от которого бежала любая тень. Помнил бегство. Помнил западню. Помнил трещину в ткани мироздания, засасывающую его вниз, поглощающую целиком. Он был заключен в бессрочную тюрьму без надежды на спасение, где сам разум уснул. Он прорывался сквозь бесконечные сны и воевал с кошмарами, после чего… пробудился, чтобы обнаружить пропажу Короны.
Лидер, да… Так называемый горбун. Это он похитил ее.
Час спустя Зо Сахаал стоял на краю кратера, вызванного крушением, и задумчиво разглядывал свое судно, «Крадущуюся тьму». В последний раз он любовался кораблем из тесной кабины шаттла, направляющегося с поверхности Тсагуалсы накануне последней миссии. Даже тогда, сгорая от нетерпения, охотник не мог не восхититься хищными формами «Крадущейся».
Искусно окрашенные черно-синие борта, с бронзовыми пиками башен и минаретов, казались игрушечными и хрупкими.