Повелитель ночи
Шрифт:
«Юлия- тонкий знаток и ценитель итальянской кухни и прочих итальянских тем».
Джангуидо Бреддо, почетный консул Италии, член Академии истории итальянской кухни, автора книги «Настоящая итальянская паста».
***
«Аппетитные бестселлеры Юлии Евдокимовой: Италия, которую можно попробовать на вкус».
Газета «Аргументы и факты».
***
«На книжной полке- тайны и туманы».
Журнал «Италия».
Если большинство процессов над
Не верьте образу красивого города на каналах, за фасадами его дворцов спрятаны мрачные тайны, которых лучше не касаться.
(Флавио Бирри, венецианский профессор истории)
***
Венеция! Пришел последний час.
Прославленная мученица,
ты заблудилась…
(Арнальдо Фузинато. «Последний час Венеции»)
Все совпадения персонажей и событий случайны.
Маттео Томмазин спешил домой, стараясь успеть до темноты. У него целый день не было и крошки хлеба в желудке, откуда деньги у бедного студента! Марта, экономка в доме, где он надеялся прожить, пока не закончит университет, хоть и ворчала и грозилась выгнать на улицу, никогда не отказывала в остатках ужина.
Как же холодно в декабре! Особенно сегодня, это одна из тех венецианских ночей, когда вода из каналов словно смешивается с воздухом и пронизывает насквозь тех несчастных, что решаются высунуть нос на улицу, пропитывает насквозь их одежду и потихоньку подбирается к их душам. А что лучше согреет душу, чем тепло в желудке после горячего ужина!
По дороге он не встретил ни души. Изредка проходил мимо аристократ в развивающемся плаще, торопясь на вечеринку, где он наверняка потеряет деньги. Азартные игры в частных домах были вне закона, магистраты могли арестовать нелегальных игроков. Патриции и проигрывались в пух и прах, их прозвали «барнабoтти», по имени кампо Сан Барнaба, где цены на жилье были самыми низкими в Венеции. Некоторые до сих пор состояли в Maggior Consiglio, управлявшим городом и сенат вынужден был предоставлять им дешевое жилье за свой счет. Маттео не стеснялся своей бедности, по крайней мере он не проиграл состояние и не продавал свои голоса за нужные эдикты как барнаботти!
Еще несколько часов, и на ночные улицы выйдут подмастерья булочников, посланные хозяевами открыть двери и растопить печи, за ними потянутся первые волны зеленщиков и рыбаков, которые придут согреться глотком вина, прежде чем разгружать лодки вокруг большого рынка Риальто.
– И зачем я согласился выпить с друзьями! – Жалел Маттео, замерзший настолько, что даже начал напевать, чтобы перестать дрожать. До дома оставалась всего пара кварталов. Он миновал портик, освещенный затухающей свечой у статуи Богородицы, сделал еще пару шагов и споткнулся обо что-то тяжелое, лежащее прямо у ступеней.
Молодой человек наклонился, пытаясь разглядеть непонятный предмет в слабом свете свечи и обнаружил, что смотрит на два широко раскрытых глаза и высунутый язык, это лицо, искаженное гримасой ужаса, он не забудет теперь никогда.
– Помогите! – Прошептал Маттео, голос изменил ему. Потом пропищал то же самое тоненьким голоском, и наконец заорал: – Помогите! Здесь мертвец! Кто-нибудь, помогите мне!
***
В Венеции времени не существует и порой на узких улицах-калле ты теряешься, не понимая в каком веке находишься.
Возьмите, например, Рим – не только древний римлянин, но и житель кардинал Эпохи Возрождения не узнает сегодняшнего города. Попади Лоренцо де Медичи в современную Флоренцию – он не найдет дороги домой, ведь той Флоренции давно не существует, вот, разве что, Сиена…
А Венеция осталась неизменной и венецианец из пятнадцатого или семнадцатого века легко пройдет по современным улицам, найдет свой дом, сократит путь, нырнув под какой-нибудь sottoportego- крытый проход и привычно ступит на деревянную поверхность гондолы. Особенно зимней ночью, когда город безлюден.
Отсчет времени здесь всегда велся по-другому: началом следующего дня считался час, когда пробьет вечерний Ангелус, колокол, призывающий к молитве «Ангел Господень», то есть – шесть часов вечера. Половина седьмого вечера в Сочельник с точки зрения венецианцев, – уже Рождество.
Зимнюю Венецию не узнают те, кто побывал здесь летом. Исчезают толпы со всего света; сквозняки пронизывают насквозь, несмотря на теплые куртки и пальто; брызги, которые приносит ветер, не радуют и ты стараешься побыстрее пробежать по мостам, прижаться поближе к стенам старых палаццо, что само по себе опасно, ведь всем известно, что Венеция- город падающих ангелов. Нет-нет, не падших, как вы могли бы подумать! Венецианские ангелы то и дело норовят рухнуть с очередной крыши, ведь куда делись деньги, собираемые многочисленными комитетами на восстановление города- никому не известно.
Но именно зимой, среди ветров, а порой и снежных вьюг, примчавшихся с не слишком далеких гор, Венеция- настоящая, такая, какой ты никогда не увидишь летом.
Глава 1. Венеция, наши дни
Спустившись по мосткам на твердую почву, Саша сразу увидела пожилую женщину, чья улыбка сияла, пробиваясь из-под толстых слоев сразу двух шарфов.
– Предполагаю, что ты – Алессандра.
– Джойя? – Называют же людей именем радость!
– Она самая. Но почему ты едешь этим вапоретто? Это так долго, я объясняла, на какой нужно пересесть!
– Я помню. Просто захотелось проехаться медленно.
– Ты же не первый раз в Венеции?
Саша кивнула.
Лапо в очередной раз подколол ее перед отъездом: – Держись подальше от куполов и церквей, рухнув в зимнюю воду ты точно пневмонию подхватишь! Никак не забудет ее прошлые приключения… Конечно, она не будет рассказывать о них квартирной хозяйке, как и знакомстве с графиней Контарин, хотя так и подмывает! Ведь это сразу поставит Сашу почти на один уровень с местными жителями, а так – очередная понаехавшая…
– Идемте, здесь недалеко. Вы уютно устроитесь и согреетесь.
***
– Вот наша ruga, – Джойя показала на сине-белую вывеску на стене с
облупившейся штукатуркой. – Я живу на первом этаже, ты можешь заходить в любое время
– Руга?
– Это венецианское название пролива между каналами.
Они вошли в двухкомнатную квартиру: крохотная спаленка и такая же кухня-гостиная. Зато маленькая рождественская елка на подоконнике соседствовала с очаровательным presepe- вертепом из муранского стекла. В квартире тепло и уютно как и обещала хозяйка: настольные лампы в мягких абажурах уже включены, рядом с буханкой хлеба на деревянной доске стоит ваза со свежими фруктами, на чистой, но старинной на вид плите – яркая кастрюля.