Повелитель Островов
Шрифт:
Время от времени Гаррику приходилось выполнять самые разнообразные работы в Барке. Когда-нибудь он и Шарина станут совладельцами постоялого двора — по крайней мере, их отец Райз планировал именно это. Честно говоря, Гаррик очень сомневался, что для него это предел мечтаний. Что же касается Шарины, то тут вообще ничего нельзя было сказать с определенностью. Их мать Лора воспитывала дочь как принцессу. Вряд ли на всей земле сыщется что-либо достойное Шарины!
Райза, казалось, не слишком волновало, сохранят ли дети постоялый двор после его смерти. Он почитал своей обязанностью научить их, как распорядиться стартовым капиталом, а уж что они будут делать дальше со всем этим, его не касалось.
Райз ор-Лавер всегда старался добросовестно выполнять свои обязанности. Будучи выходцем из королевской столицы Валлес на Орнифале, он получил в молодости неплохое образование, затем подвизался писцом при дворе графа Ниарда в Каркозе. Когда семнадцать лет назад граф и графиня Тера погибли в ходе восстания на Хафте, Райз с женой и двумя детьми перебрался в Барку, родную деревушку Лоры. Именно отсюда она уехала когда-то прислуживать при дворе графа. По прошествии многих лет ее земляки по-прежнему держали Райза за чужака, хоть он купил здесь постоялый двор и умудрился превратить его в выгодное предприятие.
Райз мало того что обеспечивал своих детей — он лично занимался их образованием. Он стремился обучить их математике и литературе, а не только умению прочесть собственное имя и считать на пальцах. Он трудился, не сетуя на судьбу, и без жалоб платил по счетам. Все в деревушке считались с Райзом…
Но и только. Сварливый и злобный нрав не снискал ему любви среди односельчан. По правде говоря, даже собственный сын не слишком любил его.
Обычные дома в Барке представляли собой нехитрые постройки — две-три комнаты под чердаком-сеновалом, во дворе — сарай и непременная летняя кухня. Стены изготавливали дедовским способом: вокруг вертикальных шестов переплетали ивняк и обмазывали глиной пополам со мхом. Поверху штукатурили, чтоб оградить от дождя и снега. Крыши были большей частью соломенные; очаги клали либо из целикового камня, либо из кирпичей. В некоторых домах, что победнее, и вовсе обходились палками, обмазанными глиной — невзирая на опасность пожаров.
На этом фоне постоялый двор выглядел довольно солидно — старинное двухэтажное здание из желтого кирпича. Вся западная стена была увита зарослями глицинии, в мае здесь появлялись нежно-лиловые колокольчики. Огороженный двор вмещал одновременно несколько экипажей, а в конюшнях на северной стороне хватало места для двадцати лошадей. Правда, Гаррик не помнил такого наплыва гостей даже во время сельскохозяйственной ярмарки, куда торговцы приезжали прикупить шерсти, а погонщики скота — продать излишки своих отар, которые было бы трудно прокормить зимой.
Другим крупным зданием в поселке была мельница, расположенная поблизости от постоялого двора. Если владения Райза выглядели старыми, то мельница казалась и вовсе древней. Ее построили из массивного плотнозернистого камня еще во времена Старого Королевства. Через систему шлюзов мельничный водоем наполнялся водой, затем по желанию мельника его можно было опорожнять через водостоки и тем самым приводить в движение жернова.
Использовать приливную волну было куда перспективнее, чем силу ветра или обычный ручей, поскольку приливы не зависели от засухи или других капризов погоды. Правда, подобный метод предполагал исключительно крепкую конструкцию мельницы, чтобы противостоять силе весенних приливов, когда солнце и луна действовали совместно. За последнюю тысячу лет никто другой на Хафте не рискнул выстроить такую мельницу.
— Где я? — вдруг спросила спасенная женщина слабым и надтреснутым голосом. Гаррик расслышал вопрос только потому, что слова прозвучали непосредственно у его уха. Он позаботился пристроить голову женщины на своем плече, чтобы она не болталась при ходьбе.
Задняя дверь постоялого двора распахнулась. На пороге стоял Райз, в руках он держал зажженный стебель болиголова, вымоченный в жире. Такой наспех сооруженный светильник давал достаточно желтоватого света, чтобы разглядеть сына с его находкой.
— Вы в деревне Барка, — ответил Гаррик. — Сейчас организуем постель для вас, госпожа. А также молоко и взбитое яйцо.
— Но где эта Барка? — прошептала женщина. — Это на Иоле?
Райз пошире распахнул дверь и отступил в сторону, чтобы дать дорогу. За его спиной в центральном коридоре маячила Лора, а с лестницы свесилась Шарина, пытаясь понять, что происходит.
— Йоль? — переспросил Гаррик. — А что это такое?
— Йоль? — присоединился к нему отец. — Но Йоль утонул в море тысячу лет назад!
3
Шарина потуже затянула поясок на тунике, которую использовала в качестве ночной рубашки.
— Шарина! Беги скорее за отшельником! — скомандовал Гаррик, осторожно переступая через порог и стараясь не ударить спасенную о дверной косяк. — Эта дама нуждается в помощи!
— Сейчас приведу его! — откликнулась девушка и бросилась вниз. Ее плащ остался в комнате, но Шарина посчитала, что утренняя прохлада не стоит минутной задержки. И так большую часть пути до хижины Ноннуса ей придется бежать, хотя под конец тропа становилась такой извилистой, что требовала осторожности даже при ярком свете дня.
— Ты не можешь идти в такой час, Шарина! — крикнула вдогонку мать. — И неодетая к тому же!
— Возьми с собой свет, Шарина! — помахал факелом Райз. Он не решался поднять его повыше из боязни подпалить потолок.
Однако девушка оставила их слова без внимания. Свет ей был нужен не более плаща… Хотя, по совести, она могла бы захватить и то, и другое, если б не привычка делать все назло родителям. Она выскочила в переднюю дверь и промелькнула во дворе прежде, чем кто-либо успел ее остановить.
Двустворчатые ворота так давно не закрывались, что под ними выросла высокая трава. Одна створка соскочила с верхней петли. Месяц еще ярко светил в вышине, но звезд уже не было видно на предутреннем небе.
Единственная настоящая улица в Барке представляла собой цепочку домов, спускающуюся к неглубокому заливу. По пути она пересекала мельничный водоем — поэтому был построен широкий каменный мост, говорят, в те же времена, что и сама мельница. В остальном улица была самая обычная — замусоренная, пыльная или топкая, в зависимости от времени года. После страшного шторма накануне все рытвины и колдобины, нажитые за века оживленного движения, оказались доверху наполнены водой. Шарина перескочила через дорогу с ловкостью, дарованной многолетней практикой, и направилась вверх по незаметной дорожке, огибающей деревушку.