Повелитель первого. Долгая Ночь

Торп Гэв

Приблизившись, капитан Повелителей Ночи увидел, что лицо воина растянуто в гримасе напряжения. Сузившиеся глаза подрагивали от усилий, прилагаемых в незримой схватке, на лбу Темного Ангела проступили бриллианты пота.

— Здравствуй, кузен. Не сопротивляйся. На это уйдет всего секунда.

Глаза библиария, подергиваясь, с усилием повернулись, чтобы взглянуть на другого воина.

— Нет… Ты…

Севатар выхватил болт-пистолет из кобуры на бедре Темного Ангела и всадил тому болт между глаз. Обезглавленный труп остался на ногах, но, бросив пистолет на палубу, Севатар ощутил в своем сознании облегченный вздох Альтани.

— Тебе не нужно было убивать его, Яго.

— Нет, но мне это подходило.

— Ты почти на вспомогательной ангарной палубе. Я могу помочь тебе скрыться на грузовом судне или буксире, перемещающемся между кораблями на стоянке над Макраггом. Ты можешь спрятаться на борту одного из боевых звездолетов, которые готовятся к…

— Хватит, малышка. Мне нужно знать только одно.

Продолжая говорить, он потянулся к цепному мечу в ножнах на спине ближайшего Темного Ангела.

— Что?

Пальцы Севатара сжались на рукояти потрепанного в боях клинка легионера. Он знал, что в непосредственном будущем ему предстоит долгое и стесненное путешествие по служебных воздуховодам корабля.

И ей придется помогать ему изо всех сил. Но оно будет того стоить.

Правосудие. Приговор. Кара.

— Просто скажи, где ты, Альтани. Я хочу услышать, как поет ваш Хор.

* * *

Астропатический Хор был в сборе. Двадцать его членов соединились в абсолютной гармонии под огромным армированным куполом, откуда открывался вид на усыпанное звездами небо, от которого захватывало дух.

Обычно здесь все было спокойно. И внутри двадцати закрытых гностических капсул, покрытых ритуальной гравировкой, все и оставалось спокойно.

Они были герметично изолированы от внешнего воздуха и исступленного воя тревожных сирен, которые сейчас предостерегающе заливали палубы различными оттенками красного. Астропаты продолжали спать, связав свои разумы воедино, готовые исполнить желание господ — потянуться в бурлящий шторм и потратить энергию в очередной тщетной попытке отправить весть на далекую Терру.

Лишь одна из дремлющих фигур шевелилась, хотя и не просыпалась. Ее сознание оставалось на краю безупречного психического оркестра Хора, и она позволяла их голосам накатываться на нее, внося в их общую песнь собственную гармонию.

Снаружи настенных капсул в покоях Хора бродил незваный гость. Севатар двигался среди разбегающихся рабов и слуг напряженным бегом, освобождая их от падения его клинка. Для него они были насекомыми — настолько несущественны, что с тем же успехом могли бы и вовсе не существовать.

Он остановился у ее капсулы. Он знал, что в его распоряжении есть, в лучшем случае, считанные секунды, и каждый удар сердца, потраченный возле нее, потрачен впустую, но все же обнаружил, что вынужден остаться.

Она спала внутри — девочка с синяками на коже, пристегнутая внутри мягкой гностической капсулы в позе эмбриона. Провода передачи биологических данных, иглы мышечных стимуляторов и питающие кабели пронзали ее виски, позвоночник и конечности в слишком многих местах, чтобы их можно было пересчитать одним столь кратким взглядом. Ниспадающие неровные волосы скрывали пустые глазницы.

Она практически не шевелилась в камере жизнеобеспечения с контролем атмосферы, но Севатар задержался ровно настолько, чтобы увидеть, как у нее дернулись кончики пальцев. Мягких, гладких пальцев, которые никогда не познают рукояти оружия.

Он почти уже приложил руку в обзорному окошку капсулы, но кровавый отпечаток ладони предателя только скомпрометировал бы ее еще сильнее.

++ Так вот как ты выглядишь.++

Девочка продолжала спать в гностическом саркофаге, даже проецируя слова в сознание Севатара. Она не стала говорить о сотнях шрамов, которые пересекали его бледную кожу, или о неестественной черноте глаз.

++ Ты выглядишь уставшим, Яго.++

Его ответом ей стала лишь кровавая усмешка.

А затем он исчез. К нему взывал долг.

* * *

Цепной меч вгрызся в главную гностическую капсулу Хора, и наружу ударил сжатый кислород, хлынула прозрачная шипящая жидкость охладителя. Внутри находился сморщенный и седовласый мужчина, настоящий выходец с того света, которого звали Мнемок, и ему было тридцать стандартных терранских лет. Он выглядел на пятьдесят и обладал здоровьем семидесятилетнего.

Астротелепатия — немилосердное дело. Чем ярче пылает разум, тем ненасытнее он пожирает ресурсы тела.

Изуродованный человек завопил в слепой панике, когда его выволокли из мягкой колыбели. Несмотря на слабость от дезориентации и ошеломление от боли, инстинкты не полностью его покинули. Когда невероятно сильные руки вздернули его в воздух, он потянулся к бедру за хлыстом… только для того, чтобы обнаружить, что его там нет.

В отличие от большинства астропатов, глазницы надзирателя не были пусты. Примитивная бионика стрекотала и пощелкивала, пытаясь сменить фокусировку, и передавала искаженное изображение огромного неизвестного человека, вперившего ему в лицо черные глаза, которые он не узнавал, и шепчущего голосом, который он никогда доселе не слышал.

— Я пришел за тобой.

Первое слово, произнесенное надзирателем Мнемоком после пробуждения, состояло из одного-единственного слога. Он спросил то, что могли бы спросить многие на его месте.

— Что…?!

Первое слово стало и последним. Севатар обвил шею Мнемока его же собственным хлыстом, душа беспомощного человека тем же орудием, которым тот бил самую юную в своем Хоре, пока у нее не сломался позвоночник.

Яго Севатарион был опытным убийцей и хорошо знал, какое усилие требуется, чтобы убить человека любым способом, который только в силах представить разум смертного. Он душил магистра астропатов медленно, с любовью. Генетически усовершенствованные мускулы едва напрягались, прилагая силы ровно столько, чтобы растянуть казнь, не сломав псайкеру шею.