Повелитель прошлого

Палев Михаил

– Ждите меня на улице. Живо отсюда!

Те поспешно выполнили приказ. Протасов поднял на меня глаза.

– Откуда это у тебя? – тихо спросил он.

– Оттуда, – брякнул я, некстати вспомнив фильм «Бриллиантовая рука». Протасов нехорошо улыбнулся.

– Не время шутки шутить, Слава.

И в подтверждение справедливости его слов мне в колено уткнулся ствол пистолета.

– Это сообщение, которое я просто должен передать тебе, – так же тихо, но твердо ответил я. – Ко мне ночью явился человек, лица которого я не видел, и велел передать это послание. Все! И убери пушку – больше я ничего не знаю. Я так понял, что тебе ясен смысл послания – так не теряй времени. Как я понимаю, дело весьма срочное.

Честно говоря, я выпалил все это не раздумывая: уж больно неприятно прикосновение чужого пистолетного дула к собственной коленке. Но моя речь возымела действие: Протасов резко поднялся и почти побежал к выходу из зала. Я расплатился за пиво и поспешил следом. Но не потому, что хотел проследить за Протасовым: я вдруг вспомнил о том, кто может мне помочь. Мне и Гардину.

Я вышел на

улицу из шумного ресторана и вызвал номер из справочника своего телефона. Услышав знакомый голос, я сказал:

– Добрый вечер, господин Коллекционер. Я нашел для вас нынешнего владельца статуи.

* * *

После короткой паузы Коллекционер предложил:

– Вы можете приехать сейчас на Цветной бульвар, в «Темпл бар»? Сейчас я расскажу, как его найти…

– Не надо, я знаю место.

– Хорошо. Я сейчас там, жду.

– Буду через полчаса, – пообещал я и устремился к станции метро «Полянка».

«Темпл бар» находился во дворе, на втором этаже двухэтажного здания. Первый этаж занимал узбекский ресторан «Урюк».

В полутемном уютном зале я сразу нашел Коллекционера: он сидел за столиком рядом с аквариумом. На этот раз он был без грима: обычный старик лет под семьдесят.

– Я знал, что вы мне позвоните, – с улыбкой сообщил Коллекционер. Мне это страшно не понравилось – тоже мне, Нострадамус, а принял Редер за Ставицкую! – и я счел необходимым осадить его.

– Давайте оставим высокомерие и подозрительность за бортом нашей беседы, иначе разговор бессмысленен, – предложил я. – Сегодня мы с вами в одной лодке, а что будет завтра, ведает один лишь бог! Поэтому я рассчитываю не только на определенную помощь с вашей стороны, но, в первую очередь, на полную откровенность. Вы, соответственно, имеете полное право рассчитывать на то же самое.

Коллекционер внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Вы, Мечислав, заказывайте. В честь нашей сделки и в надежде на наше плодотворное сотрудничество я угощаю.

– Слово какое нехорошее «сделка», «заключить сделку», – заметил я. – Лучше сказать: «оказать доверие».

– А у меня фраза «оказать доверие» ассоциируется с демократическими выборами, когда избиратели «оказывают доверие» политикам, а потом неизбежно оказываются разочарованными, – усмехнулся Коллекционер. – Нет уж! Лучше «сделка». Это надежнее, чем «доверие».

– Как скажете… – пожал плечами я и подозвал официанта. Поскольку платил Коллекционер, я не стал стесняться и заказал стэйк «Шатобриан» с соусом болоньез, кувшинчик «Гиннесса» и сто граммов «Джемисона».

– Вы пьете «Гиннесс» по-ирландски, с виски? – удивился Коллекционер. – Не ожидал от вас.

– Это еще не последний сюрприз для вас, – сдержанно улыбнулся я. – С вашего позволения, я начну откровенничать первым, чтобы вы знали состояние дел.

Я рассказал Коллекционеру все, что случилось со времени нашего последнего разговора. Он внимательно слушал, и даже эпизод с моим посещением Пограничной зоны во сне не вызвал у него видимых эмоций.

– Я все понял. Нам безотлагательно необходимо скоординировать усилия, – озабоченно прокомментировал мой рассказ Коллекционер. – Теперь, чтобы вы знали, в какой степени можете на меня рассчитывать, я расскажу о себе.

Я приготовился слушать длинную историю о славном роде и не обманулся в своих ожиданиях.

– Я принадлежу к древнему немецкому аристократическому роду графов фон Рабенхорст. В свое время мой род пострадал от Габсбургов. Вы, наверное, слышали легенду про «проклятие воронов»? По легенде, основатель рода Габсбургов граф фон Альтенбург, владевший в начале десятого века землями в Саксонии и Швейцарии, во время охоты потерял свою свиту и подвергся нападению грифов. Огромных птиц было много, и от смерти графа спасла стая воронов, отважно атаковавшая грифов и обратившая их в бегство. В благодарность за это граф якобы велел построить в этом месте башню для воронов и ежедневно снабжать их пищей.

– Красивая легенда. А как же было на самом деле? – спросил я с любопытством.

Обожаю древние легенды!

– На самом деле граф попал в засаду, подстроенную враждебным родом фон Грейфенфельдов. Силы графа иссякали, когда появился странствующий рыцарь Вольфрам фон Рабе со своим оруженосцем. Опытный воин внезапно атаковал врагов и обратил их в бегство. В награду за спасение граф построил для рыцаря замок на высокой скале в том месте, где произошло сражение с Грейфенфельдами, и пожаловал в наследственное владение близлежащий городок Шинцнах. Так на высокой скале возле швейцарского городка Шинцнах, что на Ааре, появился замок Рабенхорст. Легенда сохранила имена участников событий в виде животных по ассоциации: Грейфенфельд означает «поле грифов», а Рабенхорст – «гнездо воронов». Прошло более ста лет, и правнук графа Альтенбурга Вернер, епископ Страсбургский, обратил внимание, что замок находится в стратегически важном месте – прикрывает переправу через реку Аар – и возжелал присвоить его себе, а также владения фон Рабенхорстов. В то время в замке проживала лишь старая графиня фон Рабенхорст с двумя маленькими внуками: их мать умерла, а отец погиб в войне с сарацинами. Горстка слуг, оборонявших неприступную скалу, была расстреляна арбалетчиками и лучниками. Маленьких мальчиков отдали в мужской монастырь, а графиню по обвинению в колдовстве заточили в женский монастырь, где она вскоре умерла. Перед смертью графиня прокляла епископа Вернера и его потомков. И это проклятие будет сбываться вплоть до пресечения рода! В 1027 году на скале был построен новый замок, названный Хабсбург. Вскоре епископ Вернер умер. Слуги якобы нашли его лежащим на ступеньках церкви, а над телом кружили вороны. Все имущество епископа прибрал

к рукам его брат Радбор с характерной для Габсбургов жадностью и мелочностью: при нем же с 1064 года род официально стал именоваться фон Габсбург. В 1272 году Рудольф фон Габсбург стал императором Священной Римской империи, и после него императорский титул с небольшими перерывами принадлежал роду Габсбургов. И тут проклятие показало свою мрачную силу: император Фридрих Третий увидел во время охоты над своей головой стаю черных воронов и вскоре потерял свои венгерские и чешские владения, после чего скоропостижно скончался. Император Фердинанд Третий, выходя со своей свитой из храма, тоже увидел огромную стаю черных воронов. Не прошло и года, как Фердинанд потерял весь Эльзас. Род Габсбургов набирал силу и богатство, но счастья это не приносило: в начале пятнадцатого века полностью вымерла просуществовавшая двести лет Лауфенбургская ветвь рода, а в 1700 году пресеклась испанская ветвь Габсбургов. Были представители рода, на которых проклятие действовало особенно изощренно: прежде чем умереть, они испытывали унизительные поражения, страдания от смерти близких и одиночество. Таким оказался император Карл Шестой. Он видел воронов несколько раз и каждый раз после этого терпел сокрушительные поражения. В 1735 году Карл лишился большей части итальянских владений и острова Сицилия, а в 1739 году вынужден был отдать туркам значительную часть сербских земель. И в довершение всего Карл Шестой стал последним представителем рода Габсбургов по мужской линии. Дочь императора Карла Шестого вышла замуж за Стефана Лотарингского, дав начало новой правящей династии – Габсбург-Лотарингской. Однако кровь Габсбургов распространила проклятие на новую династию. Дочь императора Карла Шестого Мария-Терезия увидела стаю черных воронов и потеряла сознание от ужаса. А вскоре потеряла и часть Италии. Вскоре она скончалась, а ее сын Иосиф Второй не продержался на троне и десяти лет. Наследовавший ему Леопольд Второй сумел спасти обветшавшую империю от Наполеона – исключительно при помощи русских штыков. А вот сменившему его Францу Второму повезло меньше: после 1835 года он потерял Нидерланды, Ломбардию, а затем и германскую корону, перестав даже чисто номинально считаться германским императором. Во время венгерского восстания в 1848 году, которое австрийцам удалось подавить только при помощи русской армии, над головой императора Франца II, гулявшего в дворцовом парке, закружила стая черных воронов. Перепуганный император вскоре отрекся от престола в пользу племянника Франца-Иосифа. Этот племянник стал печально знаменитым австрийским императором Францем-Иосифом Первым, потерявшим всех своих близких родственников и ставшим последним императором Габсбург-Лотарингской династии, – так как пережил своего единственного сына-преемника. Его сын Рудольф погиб при загадочных обстоятельствах, жена была убита террористом, брат Максимилиан, ставший императором Мексики, был расстрелян повстанцами. Объявленный наследником племянник эрцгерцог Франц-Фердинанд вместе с женой графиней Софьей Хотек был убит в боснийском городе Сараево, что послужило поводом к началу Первой мировой войны. Война смела династию Габсбургов. В 1918 году наследовавший умершему Францу-Иосифу его внучатый племянник Карл был вынужден отречься от престола под давлением разочарованной в сокрушительном поражении и развале Австро-Венгерской империи общественности. Как и всем дворянам Австрии, новая власть запретила оставшимся Габсбургам использовать свои титулы и дворянскую приставку «фон». Династия исчезла, но действие проклятия не кончилось: уцелевших Габсбургов во время нацистской оккупации Европы преследовал Гитлер.

«Похоже, что граф упивается мрачной историей своего рода и не столько страдает от проклятия, сколько наслаждается им», – подумалось мне.

– Давайте вернемся к вашему роду, – предложил я. – Габсбурги принадлежат истории, а живой граф фон Рабенхорст сидит передо мной и собирается помочь мне.

– Да, пожалуй… Мальчики, повзрослев, не приняли монашеский постриг, а бежали из монастыря. Судьба младшего из них, Генриха, неизвестна: скорее всего, он умер в дороге. Старший же, Конрад, стал основателем нашего рода. Бежав из монастыря в Баварию, в то время находившуюся под непосредственным управлением императоров Священной Римской империи, он умом и храбростью обратил на себя внимание сначала императора Генриха Третьего, а затем его сына Генриха Четвертого.

– Это того самого, что ходил в Каноссу? – вспомнил я.

– Да, того самого, – подтвердил фон Рабенхорст. – Именно Генрих Четвертый обещал вернуть Конраду родовые владения и замок Рабенхорст. Обещания неудачливый император сдержать не смог, но даровал Конраду и его потомкам титул графов фон Нойбург. Так и появились графы фон Нойбург-Рабенхорст. Ходили слухи, что безбожный король приветил Конрада за то, что тот был сыном колдуньи и чернокнижником, принимал участие в оргиях и черных мессах. Но, скорее всего, это были выдумки врагов императора из папской партии. А вот проклятье оказалось реальностью. Но и для нашего рода оно не прошло бесследно: любое действие рождает противодействие. Однажды очередному графу фон Рабенхорст явился призрак легендарной графини. Призрак объявил: проклятие Габсбургов рикошетом вернулось к роду фон Рабенхорст, и из двух одновременно живущих потомков рода один обязательно должен стать монахом или священником, чтобы отмаливать грехи второго. В противном случае род ждет страшная судьба и пресечение. Оттуда и повелось, что один из носивших фамилию фон Рабенхорст вынужден был становиться священником или отправляться в монастырь. Когда божьей волей в семье оказывался лишь один наследник и даже не было девушки из дальних родственников, которую можно было бы отправить в монастырь, то граф усыновлял незаконнорожденного или даже кого-нибудь из детей бедняков – лишь бы не дать сбыться страшному предсказанию.