Повелитель Серебряного лука
Шрифт:
– Мой сын умер, – ответил Одиссей. – И Геликаон не мой любовник. Это никогда не было мне по вкусу. Когда я был молод, это меня беспокоило. Я чувствовал, что упускаю что-то важное, что доставляет удовольствие мои друзьям. Нет, я считаю Геликаона почти сыном. Или, может быть, молодой версией человека, каким я хотел бы быть сам. Если это имеет смысл.
– Тебе бы хотелось быть красивым?
– Именно! Как молодой бог!
– А ты бы все равно любил Пенелопу?
Он вздохнул.
– Ты – проницательная
– Андромаха из Фив.
– О! Я знаю твоего отца, Ээтиона. Не могу сказать, что он мне очень нравится.
Андромаха засмеялась.
– Никто не любит моего отца. Он ценит в жизни только то, что можно продать за серебро.
– Ты еще встретишь много таких людей. Твой новый отец, царь Приам, похож на него. Ты не находишь странным, что у таких людей прекрасные дети? Гектор щедрый и храбрый. Юный Парис мягкий и прилежный. Даже у странной маленькой Кассандры нет подлости в душе. У твоего отца родилась ты, Андромаха, и я вижу в тебе великую душу.
– Возможно, ты путаешь ум с величием души, Одиссей.
– Нет, девушка, я не ошибаюсь относительно людей. У меня есть два дара, которые мне хорошо служат. Я могу сочинять истории и читать в сердцах мужчин и женщин. Ты похожа на мою Пенелопу. Ты, как сама говоришь, умная, добрая, открытая и честная. Ты знаешь, что такое храбрость и чувство долга. Мой отец однажды сказал, что мужчине повезет, если он найдет женщину, ради которой стоит плыть во время бури. Ты – такая женщина. Гектору очень повезло.
– Меня не волнует, повезло ему или нет, – сказала она. – Как насчет меня?
– Давай выясним это, – предложил Одиссей, поднимаясь на ноги.
– И как мы это выясним?
– Мы поищем Эклида. Это лучший предсказатель в Ли-кии. Ну… когда он трезв и не в дурмане. Многие предсказатели приходят из пустыни. Он прочитает твою судьбу.
– Да, и скажет мне, что у меня будет девять детей, я буду богатой, счастливой и проживу долгую жизнь.
– Ты боишься предсказателей, Андромаха из Фив?
– Я ничего не боюсь, Одиссей с Итаки.
– Тогда пойдем со мной.
Он протянул руку, и девушка позволила мужчине помочь ей встать. Вместе они прошли мимо повозок, вдоль пляжа, миновали парочки, занятые любовью, пьяных моряков, костры, вокруг которых сидели мужчины и пели песни. Наконец, они остановились у маленькой палатки под самыми скалами. У палатки выстроилась длинная очередь. Одиссей предложил немного подождать и чем-нибудь перекусить. Андромахе не хотелось возвращаться во дворец, и она согласилась. Тогда они направились к повозкам с едой. Одиссей положил громадный кусок мяса и хлеб в деревянную плошку, Андромаха взяла маленький кусочек пирога с фруктами, вымоченными в меде. Вместе они вернулись к морю и сели рядом.
За едой Андромаха рассказала о Тере, Храме Минотавра,
– Я был на Тере однажды, – сказал он, – задолго до того как решили, что только женщины могут усмирить Минотавра.
Странное место. Под землей все громыхает, а из щелей в скалах, шипя, вытекает разъедающая все на своем пути река. Я с радостью вернулся на «Пенелопу». Скажи мне, ты веришь в Минотавра?
– Странный вопрос от человека, который видел так много чудовищ и демонов.
– В этом и заключается мое преимущество, девушка. Я не видел ни одного. Но во время моего путешествия я видел горячие источники и бассейны с лавой. Ни один человек никогда не хвастался, что видел минотавра. Ты когда-либо видел его?
– Никто не видел его, – ответила Андромаха, – но можно услышать, как он дрожит и воет из-под земли, толкается, пытается сбежать. Старшие жрицы клянутся, что много лет назад остров был меньше, свирепое животное поднимает его из моря.
– Так, ты, действительно, веришь в это?
– По правде, я не знаю. Но что-то производит этот шум и заставляет землю дрожать.
– И чем ты его усмиряешь?
– Песнями, чтобы успокоить его тревожное сердце, вином, молитвами великим богам, чтобы они смирили его гнев. Говорят, что жители Крита в старые времена приносили в жертву девственниц, заставляя их спускаться в глубокие расщелины в скалах, в его логовище. Но это не помогло, потому что Минотавру почти удалось вырваться наружу много лет назад.
– Мой дед рассказывал мне об этом, – сказал Одиссей. – Как солнце скрылось на много дней. Как камни и пепел падали с неба, засыпав большую часть восточных островов. У старых моряков есть легенда, что, когда море поднялось до неба, грохот был такой, словно это гремела целая армия громов. Хотелось бы посмотреть. Великая история. Ты знала, что твоя новая мать провела три года на Тере, и часть ее приданного пошла на постройку Храма Минотавра?
– Да. Там говорят о Гекубе с большим почтением.
– Сильная женщина. Умная, как ты. Красивая, как зимнее утро, и страшная, как буря. Думаю, ты на нее похожа.
– Ты говоришь так, словно немного ее боишься, царь Итаки, – заметила Андромаха с улыбкой.
Он наклонился и заговорщически ей усмехнулся.
– Она всегда пугала меня. Не знаю почему. Я думаю, что ее боится даже Приам.
Небо начало светлеть. Ночь почти закончилась, и Андромахе с трудом верилось, что она провела несколько часов в компании незнакомца. Она зевнула и потерла свои уставшие глаза.